Галька встретила Тимофея приветливо, в отличие от Петровича, который только буркнул что-то недовольно. У меня противно дернулось что-то в сердце. Я очень уважала дядю Колю, и мне было неприятно, что он не разделяет моего мнения относительно Тимофея. Я знала, что у дяди Коли — глаз-алмаз, и он безошибочно определяет, кому можно доверять, а кому нет. Но, может быть, на этот раз он ошибся?
Мы пообедали, обстановка за столом была какая-то напряженная. Поэтому я наскоро допила чай и вышла на улицу. Тимофей за мной.
— Оля, может быть, вам помочь вскопать огород? — предложил он.
— Нечего нам помогать! — вдруг вскричал Петрович, замахав руками. — Сами справимся!
— Да что вы, дедушка, я же только помочь хотел! — растерялся Тимофей.
— Сами, говорю, не инвалиды! — Старик сердито смотрел из-под густых бровей на моего нового знакомого. — Нечего!
Тимофей пожал плечами и, поняв, что он здесь нежеланный гость, пошел к калитке.
— Приходи на пруд! — шепнул он мне. — Я тебя ждать буду.
— Хорошо, — ответила я, незаметно чмокая его в щеку. — Не расстраивайся!
— Ходют тут всякие, — ворчал Петрович, беря в руки лопату. — Проходимец в шляпе!
— Почему, дядя Коля? — изумленно спросила я. — Почему вы так против него настроены?
— Потому что проходимец, говорю! — взмахнув лопатой, повторил старик. — Нечего сюды водить всяких! Ишшо повадются — потом метлой не выгонишь! Смотри у меня! — прикрикнул он.
Мне стало обидно. По какому, интересно, праву он так со мной разговаривает? Я взрослая женщина, с кем хочу, с тем и дружу.
Закусив губу, чтобы не заплакать, я отвернулась. Петрович понял мои чувства и, подойдя поближе, тронул меня за плечо.
— Ты не серчай, Олюшка, — извиняясь, проговорил он. — Душа ж у меня болит за вас. А про него так скажу — не глянулся он мне. А там — сама думай.
— Тебе, дядь Коль, просто завидно! — откинув со лба взмокшую прядь волос, весело сказала Галька и подмигнула мне. — Тебе бы бабу какую найти — ты б и подобрел сразу!
— Каки мне бабы! — замахал руками старик. — Скажете тоже!
— А чего, дядь Коль? — подхватила я, переняв Галькино игривое настроение. — Ты у нас еще мужчина хоть куда! Тебя бы подстричь, побрить — и хоть сейчас женить!
— Да это не главное! — махнула Галька. — Главное, чтобы другие органы функционировали. У тебя как с этим, дядь Коль, порядок?
Мы расхохотались.
— Тьфу, окаянные! — в сердцах отшвырнул лопату Петрович. — Бесстыжие! Чего сидите скалитесь? — Он ушел в сарай и долго там возился, ворча что-то себе под нос. Мы с Галькой умирали со смеху.
Потом старик ушел к себе, не сказав нам ни слова.