Я стояла и переводила взгляд с Мутного на Рябого.
— Так, приступим к опознанию, — вытерев платком лоб, сказал Овсянников. — Ольга Андреевна, вы предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний…
— Хватит, — ответил вдруг Рябой. — Были мы там. Как раз у девчушки вот этой.
Мутный быстро вскинул голову, взглянул на Рябого. Зрачки его сузились, он мрачно пробормотал что-то себе под нос.
— Вот и отлично, — обрадовался Жора. — Давно бы так. И нам канители меньше.
Потом мы сидели в кабинете, и Жора допрашивал Мутного. Рябой, по всей видимости, о коллекции ничего не знал, вернее, знал, но очень мало. И Жора понял, что трясти нужно Мутного. Он пугал его убийством Скворца, отчаянно пытаясь повесить убийство на Мутного. Тот же отчаянно сопротивлялся.
— Говорю тебе, начальник, не убивал я его! — в сто пятидесятый раз твердил Мутный.
— А кто тогда? — настойчиво вопрошал Жора.
— Так а мне откуда знать? — делал удивленное лицо Мутный. — Мало ли кто! Это уже не мои проблемы!
— А как же факт, что вас видели втроем в Вишневке в тот день? Свидетелей хватит!
— Начальник! — взмолился Мутный. — У меня и так грехов — во! — Он провел рукой по горлу. — Мне одним больше — одним меньше — разницы нет. Но про Скворца скажу: клянусь чем хошь — не убивал я его. Хочешь, расскажу, как дело было? Разделились мы тогда, чтобы внимания не привлекать. Решили в город пробираться. Договорились, где встретимся в Тарасове. Скворец через лес пошел, а мы с Рябым полем. Попутку поймать хотели. Доехали до города, стали ждать Скворца. Так и не дождались. Я и подумать не мог, что его убили. Думал, засыпался по глупости. А он, выходит, вон чего…
— Зачем ограбили дачу? — спросил Жора. — Не отпирайтесь, на ней найдены ваши отпечатки пальцев… — никаких отпечатков, конечно, найдено не было, потому что никто их не снимал. Никто, кроме Жоры, вообще не знал, что Галину ограбили. Но я понимала, что Жора изо всех сил старается выудить у Мутного сведения о коллекции.
— Переодеться нужно было, — глядя в сторону, заявил Мутный.
— А что, у Ольги Андреевны нельзя было взять?
— А вы видели ее барахло? — хмыкнул Мутный. — Его же на пугало надеть стыдно!
Я почувствовала, как заливаюсь краской. Особенно досадно было сознавать, что краской я заливаюсь из-за Ольги. Это ей полагалось краснеть. Довела дачу черт знает до чего, зараза такая! Все вещи похерила! Ну ничего, вот приеду — я разберусь с ней по-своему!
— Врете, — спокойно сказал Жора, выпуская сигаретный дым.
— Не вру, — также спокойно ответил Мутный, но выпускать ему было нечего, и он сплюнул на пол.