– Мой адвокат упоминал, что здесь вы поселились не так давно, – осторожно произнесла я, когда беседа стала достаточно непринуждённой. Мы как раз осматривали библиотеку на втором этаже, одну из двух в особняке. Эллис бродил по комнате, придирчиво изучая книги и обстановку. Особенное внимание он уделял стенам. – Что побудило вас перебраться в деревню? Если я правильно поняла, раньше вы жили неподалёку от Бромли?
– Да, в одном из столичных пригородов, – кивнул мистер Лоринг. – Однако после смерти моей жены я понял, что жизнь там никогда не принесёт мне покоя. К тому же моя младшая дочь, Кэрол, заболела. Доктор сказал, что грязный воздух может погубить и её. Я продал городской особняк и вместе с дочерями и теми слугами, которые согласились последовать за мною, переехал сюда. Этот дом пользовался дурной славой, но я, видите ли, не суеверен. К тому же здесь имеются огромные погреба, которые я легко сумел приспособить под лаборатории.
Эллис подозрительно закашлялся. Клэр, который стоял за плечом у мистера Лоринга и разглядывал жутковатую книгу в потёртом чёрном переплёте с алым тиснением, закатил глаза, однако почти сразу же изобразил сочувственную улыбку и присоединился к разговору:
– Так миссис Лоринг до срока оставила сей печальный мир? О, соболезную. И понимаю вас лучше, чем кто-либо иной. Мне тоже выпала нелёгкая доля – пережить супругу… А затем и единственную дочь, увы. Лишь внуки теперь – моя отрада, – вздохнул он.
Такая речь, скорее, подходила умудрённому жизнью старцу, а не мужчине сорока двух лет, который к тому же был неприлично хорош собою, однако Клэр говорил с такой искренней болью, что не поверить ему и не проникнуться сочувствием казалось настоящим кощунством. Даже на невозмутимом лице мистера Лоринга промелькнуло озадаченное выражение, а глаза Мэдди и вовсе округлились и повлажнели.
– Примите и вы мои искренние соболезнования, – откликнулся алхимик наконец. Голос его звучал немного более низко, чем прежде. – Судьба оказалась к вам неласкова.
– Столица, а не судьба, – пожал плечами Клэр. Это выглядело жестом храбрым и одновременно напряжённым, как у отчаянного и сильного человека, который до сих пор не свыкся со своим горем. – Столичный воздух, точнее. Чахотка, – солгал он печально. – Скажите, а миссис Лоринг тоже?..
Вопрос был бестактным. Даже в большей степени, чем у Эллиса получасом ранее. Но мистер Лоринг ответил, чем удивил, кажется, даже самого себя.
– Нет. Болезнь дочери тогда обострилась. Я искал лекарство… А Джулии отчего-то пришло в голову, что я уже нашёл его, но пока утаиваю. Она спустилась в лабораторию, когда я отлучился в город за доктором. В некоторых алхимических опытах используется киноварь. Джулия вдохнула слишком много паров и вскоре умерла, – закончил он рассказ и застыл, словно бы ошарашенный собственной откровенностью.