Рудники Сан-Хоакина и Сьерра-Негра бесперебойно поставляли больных; из Биллмэна им обычно приходилось предпринимать длительное путешествие в дилижансе по выжженной равнине до Перевала Команчей, где они могли получить хоть какую-то медицинскую помощь. Ингрэм счел возможным основать в городе нечто большее, чем промежуточную станцию для больных людей. Его идею восприняли с энтузиазмом. Рабочие-мексиканцы быстро налепили глиняных кирпичей на берегу ручья, а беспощадное солнце высушило их до нужной крепости; после этого рабочие умело и ловко возвели стены больницы. В ней было три главные комнаты — изрядного размера, с высокими потолками и толстыми стенами, чтобы солнечный жар не превратил помещение в печку. К созданию внутренней обстановки подошли творчески — после того, как Ингрэм первым показал пример, отдав для больницы свою собственную койку, последовало множество пожертвований. Узнав, что священник добровольно решил спать на полу, некоторые жители проявили равную ему отвагу, лишив себя комфорта и коротая ночи на голых досках. В персонале недостатка не было, поскольку среди тех людей, которые рискнули попытать удачу в золотой лихорадке и лишились всех средств, были и врачи. Они вернулись в свою профессию и тем самым обеспечили больницу компетентным персоналом. Из мексиканок получились отличные медицинские сестры; время от времени им помогали добровольцы из женщин-прихожанок Ингрэма. Что касается средств на зарплату труда сотрудников и на разнообразные расходы, жители Биллмэна с готовностью порылись в своих кошельках; к тому же вскоре в больницу стали поступать отчисления со всех рудников.
Работа над больницей заняла Ингрэма на некоторое время и завоевала ему большое признание со стороны жителей города. Одновременно близилось к завершению строительство другого здания — верный признак того, что старые дни Биллмэна сочтены и цивилизация наконец взяла этот дикий городок в свои руки. Однажды к Ингрэму пришел худой маленький мужчина, такой иссохший и сгорбленный, что казался типичным порождением пустыни, созданным природой, чтобы жить долго безо всякой влаги. Его обтянутая кожей шея торчала из воротничка, окружности которого хватило бы, чтобы с удобством вместить шею великана. Его обувь нельзя было назвать опрятной. И когда он остановил свой меланхоличный взгляд на священнике, тот не сомневался, что визитер является очередным представителем племени бродяжек, докучавших ему время от времени.
И тогда маленький человечек сказал:
— Я шериф Тед Коннорс. Давно решил основать в городе тюрьму, потому что, сдается мне, удобнее места для тюрьмы не найти. Она никогда не будет пустовать. И я хотел бы узнать, как вам удалось заставить здешний народ раскошелиться на благое дело?