– А говорят, что тут никому физического вреда не причинить, иначе как по договорённости...
– Ты деньги-то пересчитай... там у тебя наверняка лямишек прибавилось. И на лечение хватит, и возмещение морального ущерба. Ты смотри, вот я – подрывник, мне тротиловую шашку или заряд аммонала придумать легче лёгкого, вроде как тебе разметочную вешку. Обойдётся такая штука в лямишку или две. И ежели в нихиле её рвануть, долбанёт, будь здоров. А если я вздумаю в Городе такими вещами баловаться, то вместо взрыва будет один пшик. Тут уже надо в этот заряд серьёзные деньги вкладывать, которые пойдут на то, чтобы всё тобой сломанное исправить можно было, людей раненых вылечить и штраф заплатить. Чем больше на это дело денег выделить, тем громче бабах получится. А этот тип, вероятно, новенький и, так же как ты, бригадников миновал, потому как осёл полный, жизни здешней не знает, а бомба рванула мощная, на несколько тысяч мнемонов.
– Против кого он выступал-то? Он Цитадель подрывал или просто хотел народ на валу покрошить?
– Это ты у него спроси. Он, поди, и сам не знает. Ему лишь бы убить. Отморозок, одно слово...
Выяснилось, что в результате теракта у заговорщиков прибавилось больше сотни мнемонов. И это уже после того, как было поправлено порушенное здоровье.
– Понял теперь, почему у нас террористов не ловят и в каталажку не сажают? – смеялся Илюшка. – Поди полгорода нам сейчас завидует. И народу на валу прибавится – не продохнуть.
Так и случилось. Гуляющие валили к Цитадели толпами, разглядывали посечённые осколками деревья, обсуждали размеры компенсации, полученной счастливчиками, пострадавшими при взрыве. Цифры назывались нереальные, завышенные в сотни и тысячи раз. Сергей, пользуясь ажиотажем, придвинул переносной спортзал в опасную близость к стенам, хотя желающих поболтаться на кольцах сильно не прибавилось, зеваки не тот народ, который станет платить деньги за сомнительное удовольствие заниматься спортом, но Сергей всё выжидал и план свой в жизнь не проводил. В самый разгар ажиотажного гуляния оба Ильи отправились к Цитадели вторично. Особых надежд на этот поход не возлагали, так что даже придумали особый знак, подав который можно было отменить дело в самую последнюю секунду.
Знака подавать не пришлось. Появление десантника с автоматом, о котором точно знали, что он «был там», вызвало всеобщее волнение. Илюшку немедленно окружили и принялись расспрашивать. Бросаться на стену в такой ситуации было бы совершенно невозможно. Илья Ильич понял это и, не дожидаясь условного знака, отошёл в сторонку. Его, впрочем, тоже не оставили в покое. Какой-то господинчик, невысокий и курносый, подошёл и безо всяких политесов вступил в разговор: