Если что‑нибудь доводит меня до настоящего остервенения, так это когда приходится смотреть наш американский профессиональный футбол вместе с иностранцами. На прошлой неделе мне как раз довелось испытать это сомнительное удовольствие. Мой лондонский приятель посетил нас вместе со своей женой, и оба чрезвычайно волновались в предвкушении возможности впервые в своей жизни наблюдать американский футбол хотя бы по телевидению.
Наши вашингтонские «Краснокожие» играли с командой из Далласа, о которой болельщик не ахти какого высокого мнения. Матч начался как обычно, но вскоре страсти разгорелись, и заокеанские гости стали донимать меня вопросами.
— Цель игры, видимо, покалечить возможно больше игроков у противника? — спросил муж.
— Нет, цель вовсе не в этом, — отрезал я.
— За что игрокам начисляют больше очков — за подбитую ногу или за свернутую шею противника? — осведомилась его супруга.
— За подбитые ноги и свернутые шеи не назначают очков, — ответили. — За это, наоборот, штрафуют.
— О! — воскликнул муж. — А какой назначается штраф?
— Команду заставляют отступить от занятой ранее позиции на пятнадцать ярдов к своим воротам.
— Вы хотите сказать, что подобные переломы наказываются только таким штрафом?
— А что вы думаете по данному поводу? — спросил я, сдерживая раздражение.
— Уверена, что у нас в Англии тому, кто нанес такие увечья, дали бы не менее трех лет тюрьмы! — вмешалась супруга гостя.
— Так это же спортивная игра! — возмутился я. — Тот, кто играет, — знает, что у него могут сломать ногу. Именно это и делает игру такой захватывающей, увлекательной!
— Понятно! — сказал супруг. — Человек должен ожидать увечий.
Несколько минут спустя судья оштрафовал «Краснокожих» на 10 ярдов.
— Я не заметила, что случилось. За что назначили штраф? — поинтересовалась английская гостья.
— Один из наших ребят задерживал их игрока.
— Вы хотите сказать, что за задержку игрока команду штрафуют на десять ярдов, а за перелом ноги противника — на пятнадцать ярдов? — спросила она.
Тут я начал терять терпение:
— Это совершенно правильно. В футболе задержка всегда серьезнее, чем перелом чьей‑то ноги.
— Понятно! — с нескрываемым сарказмом заметил муж. — Все это имеет глубокий смысл, когда вы объясняете…
Во втором тайме гостья обернулась ко мне:
— Вы заметили, что один из их парней ударил кулаком вашего парня?
— Это не разрешается! — сказал я.
— Тогда почему судья не принял никаких мер?
— Никто этого не видел, — ответил я.
— Но это же видел любой зритель! — воскликнула она.
— А судья не видел. Если бы он заметил, то назначил бы персональный штраф.