Смущение переросло в жгучий стыд. А тот в свою очередь – в страх. Джесси быстро натянула рубашку и стала спешно ее застегивать. И вдруг почувствовала, что страх и стыд – это еще не все. Внутри пробудилась злость – почти такая же неудержимая злость, которую она испытает спустя много лет, когда поймет, что Джералд прекрасно знает, что она говорит серьезно, но предпочитает прикинуться, что не понимает. Она злилась потому, что не заслуживала того, чтобы ее заставляли чего-то бояться или стыдиться. На самом деле ей нечего было стыдиться. В конце концов это он был взрослым, и это он оставил странно пахнущее пятно у нее на трусах, это ему должно быть стыдно… но только на деле все было наоборот.
Когда она застегнула рубашку и заправила ее в шорты, ярость и злость исчезли, заползли в свою темную пещеру. В голове вертелась одна мысль: только бы мама не вернулась пораньше. И то, что Джесси полностью одета, уже не будет иметь значения. Случилось что-то плохое и непоправимое… это уже случилось. И это ясно читалось у них на лицах, висело в воздухе – огромное и значимое, как сама жизнь, только гораздо страшнее. Она видела это по лицу отца и знала, что у нее на лице читается то же самое.
– Ты в порядке, Джесси? – тихо спросил он. – Голова не кружится?
– Нет. – Она попыталась улыбнуться, но на этот раз у нее не вышло. Она почувствовала, как горячая слезинка медленно катится по щеке, и виновато смахнула ее рукой.
– Прости меня. – Его голос дрожал, и Джесси испугалась, увидев слезы в его глазах. Становилось все хуже и хуже. – Пожалуйста, прости меня. – Он резко развернулся, шагнул в ванную, схватил с вешалки полотенце и вытер слезы. А Джесси пока напряженно думала.
– Папа?
Он взглянул на нее. Его глаза были сухими, и если бы она не видела его слез, то ни за что бы не подумала, что еще пару секунд назад он плакал.
Вопрос застрял комом в горле, но ей было нужно спросить у него.
Обязательно.
– Мы… мы должны рассказать маме… о том, что было?
Он горько и тяжко вздохнул. Она напряженно ждала ответа. Сердце, казалось, билось где-то в горле. И когда он сказал «Да, по-моему, должны» – оно ухнуло в пятки.
Она, пошатываясь, подошла к нему – ноги стали как будто ватными – и обняла его крепко-крепко.
– Пожалуйста, папа, не надо рассказывать. Я тебя очень прошу, не надо. Пожалуйста, не надо! – Голос сорвался, захлебнулся в плаче, и Джесси вжалась лицом в его голую грудь.
Он тоже обнял ее, на этот раз – по-отечески.
– Мне бы тоже не хотелось рассказывать, – сказал он. – В последнее время у нас с мамой очень натянутые отношения, но ты, наверное, это заметила. А если мы ей расскажем… то получится только хуже. В последнее время она… ну, не особенно ласкова со мной… и то, что случилось сегодня… это как раз потому и случилось. У мужчин есть… Ну, в общем… некоторые потребности. Ты все поймешь, когда станешь взрослой…