произойти, ты была бы по уши в дерьме, Джесси. Прости за бедность речи. Потому что при определенных обстоятельствах истошный вопль «Буга-Буга» может быть квалифицирован как преднамеренное убийство с отягощающими обстоятельствами. Тот факт, что ты провела больше суток в наручниках и изуродовала себе руку, чтобы освободиться, свидетельствует в твою пользу и вроде бы отметает возможность наличия сообщника, но, с другой стороны, сами наручники могут кое-кого навести на мысль о сообщнике… скажем так, полицейских определенного склада ума.
Я смотрела на него как завороженная. Наверное, что-то подобное должен чувствовать человек, который вдруг осознал, что он только что лихо отплясывал на краю пропасти. Только теперь до меня дошло, что все гораздо серьезнее, чем мне представлялось. У меня иногда появлялась мысль, что полиция может подумать, будто это я убила Джералда… но только в плане не очень удачной шутки. Слава Богу, что я так не шутила в полиции, Рут.
Брендон сказал:
– Теперь ты понимаешь, почему тебе не стоит распространяться про какого-то незнакомца в доме?
– Да, – отозвалась я. – Не будите спящую собаку, правильно?
И как только я это сказала, мне сразу представился тот кошмарный бродячий пес… как он тащил Джералда по полу, вцепившись зубами ему в руку… большой кусок кожи оторвался от мяса и лежал на собачьей морде. Кстати, его нашли, этого бедного пса. Несколько дней спустя. Он себе вырыл что-то вроде берлоги под сараем Лагланов, где они хранят лодки. Он притащил туда изрядный кусок Джералда. Стало быть, он возвращался в дом по крайней мере еще один раз с того раза, как я напугала его светом фар и гудком. Его пристрелили. На нем был ошейник. Но не такой, знаешь, с именем и адресом владельца – а жаль, честное слово. Мне бы очень хотелось, чтобы комитет по охране животных нашел хозяина и устроил ему «веселую жизнь». Но зато там была кличка. Принц. Принц – можешь себе представить?! Когда констебль Тигарден сказал мне, что пса пристрелили, я порадовалась. Я не виню это несчастное существо за то, что он сделал с Джералдом – ему было разве что чуточку лучше, чем мне, – но я все равно порадовалась. И до сих пор еще радуюсь.
Но это так, отступление. Я начала рассказывать про наш с Брендоном разговор после того, как я сказала ему, что в доме, вполне вероятно, был кто-то еще. Он сразу же согласился с тем, что спящую собаку действительно лучше не трогать, пускай себе спит. Наверное, с таким грузом вполне можно жить – это уже облегчение, что я рассказала об этом хотя бы кому-то, – но я еще не готова об этом забыть.