ужасный грех, ведь на вид ей было не больше двенадцати. Ее могли наказать за что угодно, но только не за убийство мужа. У этой дочери Евы даже месячных-то еще не было, не говоря уж о муже.
Нет, это неправда. – Голос раздался внезапно, откуда-то из потаенных глубин сознания. Он был мелодичным и вместе с тем пугающе мощным, как крик кита. – Месячные у нее начались в десять с половиной. Может быть, в этом все дело. Может быть, он почуял кровь, как та собака в прихожей. Может быть, он от этого и обезумел.
Заткнись! – мысленно закричала Джесси. Она сама словно обезумела. – Заткнись, мы это не обсуждаем!
Кстати, к слову о запахах, какой он? – спросила Рут. Теперь ее голос звучал резко и напряженно… как голос старателя, который все-таки натолкнулся на рудную жилу, о которой давно догадывался, но никак не мог найти. – Такой минеральный, как пахнет соль и старые медяки.
Я сказала: мы это не обсуждаем!
Она лежала на покрывале; мышцы напряжены под похолодевшей кожей. На время смерть мужа и ее собственное плачевное положение отодвинулись на задний план перед лицом новой угрозы. Джесси нутром ощущала присутствие Рут – или той отколовшейся части себя, которая говорила голосом Рут, – вечно пытающейся докопаться до истины. Несмотря ни на что. Но сейчас Рут вроде бы решила не развивать тему или хотя бы не лезть напролом, и Джесси с примерной женушкой Берлингейм вздохнули с искренним облегчением.
Ладно, давай тогда поговорим о Норе, – сказала Рут. – Помнишь Нору, твоего психиатра? Нору, твою советчицу? Ты стала ходить к ней, когда забросила живопись, потому что тебя пугали некоторые твои картины. И тогда же… вот только не знаю, совпадение это или нет… Джералд сексуально к тебе охладел, и ты стала обнюхивать его рубашки – не пахнут ли они духами? Ведь ты не забыла Нору, правда?
Нора Кэллиган была надоедливой сучкой! – огрызнулась примерная женушка.
– Нет, – пробормотала Джесси, – у нее были добрые намерения, я в этом ни капельки не сомневаюсь, просто она всегда торопилась. Хотела быть пусть на шаг, но все-таки впереди. И задавала слишком много вопросов. Просто не умела вовремя остановиться.
Ты же говорила, что она тебе очень нравилась, или я, может быть, ошибаюсь?
– Я хочу ни о чем не думать, – нерешительно проговорила Джесси. – Но больше всего я хочу, чтобы затихли все эти голоса. Я не хочу разговаривать с ними. Это просто безумие какое-то.
Нет уж, послушай, что я тебе скажу, – мрачно изрекла Рут, – от этого ты не сбежишь так просто, как сбежала от Норы, да и от меня, уж если на то пошло.