Анна заметила, что дрожит, только когда Юлиус обнял ее за плечи.
— Тебе грустно? — шепнул он.
Анна пожала плечами. Перед ее внутренним взором, точно в калейдоскопе, пронеслись воспоминания о прошедших месяцах. Путешествие из Буэнос-Айреса в Европу, встреча с друзьями, а главное, с подружкой Гуштль, первая встреча с семьей Юлиуса… Хотя Анна была взрослой женщиной — в конце концов, ей уже исполнилось тридцать семь лет, — она немного побаивалась свекра. Цезарь Мейер был настоящим патриархом, и Анна не знала, простит ли он Юлиусу внезапный отъезд из страны и столь же внезапную женитьбу. Ее дочь, Леонора, которой только-только исполнилось пять месяцев, сумела растопить лед. Она улыбнулась дедушке, и с тех пор Цезарь стал сдержаннее, не позволяя себе резких высказываний. А вот мать Юлиуса, Оттилия, оказалась очень милой женщиной. Анна видела в ней черты, унаследованные Юлиусом. Они часто посмеивались над тем, что это Оттилия поспособствовала отъезду сына в Новый Свет. Цезарь не скрывал того, что гордится успехами Юлиуса в чужой стране. И все же отношения между отцом и сыном были довольно напряженными. Один вечер особенно запомнился Анне. Даже теперь, думая об этом, она не могла сдержать улыбку.
— О боже. — Юлиус закатил глаза, переодеваясь к ужину со своими родителями. — Моему отцу до сих пор каким-то образом удается заставить меня чувствовать себя так, словно мне все еще пятнадцать!
Анна с любовью погладила мужа по плечу. Теперь, когда женщина разрешилась от бремени, она чувствовала себя необычайно сильной. Как бы то ни было, ужин без отца Юлиуса был бы намного приятнее.
— А нам обязательно идти к ним? — спросила она, кокетливо улыбаясь.
Юлиус пожал плечами.
— Боюсь, что да. — Он ответил ей улыбкой. — Мой отец сегодня даже пригласил кое-кого в гости.
— Вот как?
Анна посмотрела на свое отражение в зеркале, поправляя прическу. Оттилия предоставила ей в распоряжение служанку, и девушка заплела Анне косу и уложила ее в роскошный узел. Седые пряди, уже давно серебрившиеся в волосах у Анны, контрастировали с ее все еще молодым лицом. Женщина снова посмотрела на Юлиуса.
— Кого?
Ее муж почему-то замялся. Не ответив, он встал и подошел к колыбельке, где мирно спала малышка Леонора.
Оттилия поставила колыбель у них в комнате. Когда-то в ней спал Юлиус.
— Софию Кнокс.
— Кого? — Анна не помнила, чтобы когда-то слышала это имя.
— Женщину, с которой я когда-то был обручен.
— О…
— Отец упрекает меня в том, что я ее бросил. — На лице Юлиуса застыла мольба. — Но я клянусь тебе, Анна, София все знала и освободила меня от обязательств. Мы никогда не любили друг друга. — Юлиус посмотрел в окно. — Я не понимаю, как можно испытывать страстную любовь к человеку, с которым когда-то спорил о том, кто засунет себе в рот больше дождевых червей.