Никто больше не стал развивать эту тему. Но по выражению лица Остроушко нетрудно было определить, что он разделяет точку зрения Панченко, только вслух ничего не сказал. Михееву то было совсем не интересно. Его интересовала куда более близкая «перспектива», выпить и пойти, что называется, по бабам.
Наконец, явился нагруженный спиртным и провизией Попиков. Началось питие. Для Григорьева и Остроушко при их физической крепости выпить даже поллитра на брата и быть, что называется «ни в одном глазу», не составляло особого труда. Михеев в этом деле явно обладал немалым опытом и тоже пил почти не пьянея. Панченко явно хитрил и каждую стопку умудрялся не допивать. Валера же изо всех сил пытался не отставать от остальных, пил на равных. Потому его легковесная плоть насытилась спиртным куда быстрее, чем более весомые тела его сотоварищей…
Застольная беседа на самые скабрезные темы была в полном разгаре. Михеев всех уговаривал идти в местный ДК на танцы, афишу которых он видел, и словить там баб. Причем он с видом знатока советовал ловить не молоденьких девчонок, а женщин постарше, желательно одиноких и разведенок. Дескать, такая тебя к себе домой отведет, накормит, еще напоит и… в постель положит. Остальные вроде бы были согласны, но в последний момент начинали пасовать. Панченко пугал, что вот так по пьяни, в той постели легко словить «трепака», да и неизвестно как все там на танцах обернется – можно и по морде от местных парней схлопотать. А завтра хороши они будут в полку смотреться с битыми мордами. Михеев же явно завелся, де, нас пятеро, отобьемся, а что касается «трепака»… Юра тут же достал из своего чемодана презервативы:
- Во, гандон одел и никакая зараза не пристанет.
Но ребята почему-то продолжали смущенно мяться – по всему они не умели этими «средствами предохранения» пользоваться. И вот тут, когда Юра собирался начать озвучивать «инструкцию по эксплуатации» в комнате возник звук падающего тела. Это всеми забытый, уснувший прямо за столом Валера Попиков ничком свалился со стула. Сначала на это падение отреагировали веселым смехом. Но Валера вдруг забился в конвульсиях и начал изрыгать содержимое желудка прямо на пол…
Так закончился для Валеры попытка «пить как все». Понятное дело, он сорвал все Михеевские прожекты, ибо его долго пришлось приводить в чувство, потом убирать и проветривать номер… В общем, в тот вечер никто никуда не пошел. На следующий же день четверо лейтенантов проснулись свежими как огурцы, а Валера, что называется, краше в гроб кладут…
Валера попал на одну «точку» с Женей Григорьевым. И там с самого начала он стал « последним офицером», которого никто, ни вышестоящие, ни равностоящие, ни нижестоящие всерьез не принимали. Зато он всегда был на подхвате и ни от чего не смел отказаться. Кого за той же водкой послать – конечно Попика, так его стали все именовать. Кого в наряд поставить на выходные дни, или на праздник – конечно Валеру. Кого в отпуск в самый неудобный месяц отправить, где-нибудь в «бре» - конечно Валеру. И если в «бре» все лейтенанты ездили только в первый год службы, то Валера ездил, и в первый, и во второй, и в третий. Когда он робко попытался «искать справедливость», ему снисходительно объяснили: