Комната погрузилась в молчание. Кажется, никто не ожидал, что Гарри скажет это. Наконец мадам Боунс кашлянула и посмотрела в упор на профессора Дамблдора.
— Директор, если не ошибаюсь, когда вы оглашали обвинения от имени мистера Блэка и мистера Люпина, вы заявляли, что у вас есть Омут Памяти с воспоминаниями мистера Поттера об этих отработках? — спросила она, и голос её был далек от твёрдости, что звучала в нём раньше.
— Вы правы, — невозмутимо ответил профессор Дамблдор, засунув руку в карман и достав оттуда нечто вроде красного куба. Он взмахнул палочкой, и куб изменил форму и увеличился в размерах, превратившись в Омут Памяти, который Гарри недавно видел. — Я, конечно, должен попросить разрешение, чтобы присутствовать при их просмотре от лица Гарри. Думаю, ему не стоит ещё раз переживать эти отработки.
— Откуда нам знать, что это действительно воспоминания мистера Поттера, Дамблдор? — скептически спросил Фадж.
Гарри высвободил руку и начал нервно тереть тыльную сторону правой руки, часто заморгав в попытке избавиться от усталости, налившей веки.
— Поверьте мне, они мои, — сказал он, слегка вздрогнув.
Члены Визенгамота с интересом посмотрели на Гарри, а затем мадам Боунс поднялась на ноги.
— Мистер Поттер, вы позволите мне взглянуть на вашу руку? — спросила она, обойдя стол и направившись к нему. Гарри кивнул и вытянул руку, которую она взяла и принялась внимательно осматривать. — Мистер Уизли, запишите, что на тыльной стороне правой руки мистера Поттера вырезаны слова “Я не должен лгать”.
— Как бы увлекательно всё это ни было, боюсь, мы не можем просто “поверить вам”, мистер Поттер, — упрямо сказал Фадж, когда мадам Боунс вернулась на своё место. — Вы единственный ученик Хогвартса, заявляющий, что профессор Амбридж какой-то монстр, а не замечательный учитель, коим она и является.
— Если она такой “замечательный учитель”, то почему она только что атаковала меня, воспользовавшись Непростительным проклятьем, министр? — возразил Гарри, чувствуя, что его терпение по отношению к Фаджу подходит к концу. — Мне не хочется переводить стрелки, сэр, но это вы дали профессору Амбридж право оспаривать решения других преподавателей Хогвартса, потому что она, видите ли, была не согласна с тем, что двое студентов потеряли свои места в квиддичной команде после того, как напали на меня.
— Достаточно, мистер Поттер, — со злостью огрызнулся Фадж. — У вас нет права рассуждать о решениях, которые я принял ради блага волшебного сообщества.
“Ради блага волшебного сообщества или всё же чтобы сохранить свой пост министра?”