Лангтон прислушался, лежа на диване. Его разбудил странный скрипучий звук на кухне. Он натянул брюки и открыл дверь. Это была Анна, накинувшая кимоно. Она что-то записывала в блокнот и, казалось, не слышала стука ножек табуретки о выложенный плиткой пол.
Анна с ужасом отодвинула табуретку.
— Черт побери, что вы здесь делаете?
— Сейчас шесть часов утра, — запинаясь, проговорил он. — Простите, что перепугал вас своим появлением. Но до меня донесся шум.
Она плотнее закуталась в кимоно и растерянно пояснила:
— Я просто набрасывала заметки для отчета. Не могла больше спать и хотела все вспомнить.
— Не желаете выпить кофе?
Анна прикрыла рукой заметки.
— Да, пожалуйста, там есть свежесмолотый.
— Ну, как, вы немного протрезвели?
— Нет, не протрезвела! — рассердилась она.
— Вы нашли запонки?
— Нет. Я позвоню в ресторан. Но, может быть, я уронила их в машине.
Лангтон налил две чашки черного кофе и поставил одну перед ней. Он заглянул ей в блокнот.
— Вы не собираетесь мне рассказать?
— Нет, я дождусь брифинга.
— О’кей. Кстати, Майкл Паркс придет к нам, чтобы выяснить, как вы управились с Дэниэлсом.
Анна снова завернулась в кимоно.
— Я пойду приму душ. А вы не собираетесь помыться?
— Нет. Я потерплю до возвращения.
Она заколебалась.
— Не лучше ли нам отправиться вместе, прямо с утра?
Он улыбнулся.
— Трэвис, вы предлагаете мне принять с вами душ?
— Очень остроумно!
— Я имел в виду, что вымоюсь вечером у себя дома.
— Отлично, отлично.
Когда в ванной раздался плеск льющейся воды, он взял ее записную книжку и принялся читать страницу за страницей, исписанные ее аккуратным мелким почерком. И сердце, похоже, ушло в пятки. Скоро на него обрушится целый залп проклятий.
Он кончил читать к тому времени, когда Анна, одетая и подкрасившаяся, вышла из спальни. Ему бросилось в глаза ее по-прежнему печальное выражение лица.
— Вас все еще огорчают отцовские запонки?
— Я вспомнила, как Дэниэлс вынимал вещи у меня из сумочки. Может быть, он уронил их на пол.
Лангтон примостился на ручке кресла с кофейной чашкой в руке.
— Я хранила их в этой сумочке. Вы, наверное, решили, что это глупо, но я взяла с собой любимую мамину сумочку и любимые запонки отца.
— О…
Она замялась.