— Я могу снять все это? — пробормотал Лангтон и принялся расстегивать пуговицы ее пижамы. Сбросил с нее пижамную куртку и оглядел маленькую твердую грудь, наклонил голову и жадно поцеловал сначала один сосок, затем другой. Она тихонько застонала, приподняла руки и пригнула его голову к своей. Они поцеловались. Это был долгий, страстный поцелуй, и, когда они разжали губы, отпрянув в стороны, у нее зашлось дыхание.
Он стал снимать рубашку и брюки. Анна не без труда справилась с пряжкой его ремня. Затем он сорвал с себя одежду и отшвырнул рубашку, а она стащила с него брюки, ощутив эластичную ткань его жокейских шорт. Лангтон возбудился и приподнялся, когда она обхватила рукой его твердый вздымающийся пенис. Анна пригнулась, снова поцеловала его, он закрыл глаза и негромко простонал.
* * *
Будильник, заведенный на семь утра, разбудил их обоих. Она, словно убаюканный ребенок, нежилась в его объятиях, когда он резко выпрямился и оттолкнул ее от себя. Похоже, он не знал, где находится и кто лежит рядом с ним в кровати.
— Господи, Трэвис, что вы сделали со своим будильником? Он воет, как пожарная сирена.
Он выключил будильник и откинулся на подушки. Она увидела при ясном, холодном свете дня, что ее пижама и его вещи разбросаны по разным углам спальни. Он лежал на спине около нее и чесал голову.
— Который час?
— Семь, — прошептала Анна, боясь на него поглядеть.
Лангтон согнул руку и плотнее прижал ее к себе.
— Знаешь, о чем я думаю? О яйцах и беконе. Я проголодался.
— И я тоже, — отозвалась она и оробела, представив себе, как сейчас встанет голой с постели. Но он опередил ее, отбросил простыню и спрыгнул на пол.
— Ладно. Я приму душ, а ты начинай жарить. И когда я вымоюсь, ты сможешь одеться. Идет?
— Да.
Он схватил свою одежду и направился в ванную. Вскоре она тоже поднялась, взяла ночную рубашку, радуясь, что он не следит за нею, и пошла на кухню. Она слышала, как он напевал в ванной, пока готовила яйца и бекон на разогретой сковородке и варила свежемолотый кофе.
Он появился — одетый, причесанный и выбритый. И обнял ее за талию.
— Ладно, ступай, приводи себя в порядок, а я тут пока похозяйничаю.
— О’кей. Кофе варится, но понаблюдай за тостером, он любит капризничать.
Анна была очень довольна, что оба не чувствовали неловкости. Напротив, Лангтон расслабился, и от этого ей сделалось легко на сердце. К тому же он был верен своему слову и приготовил завтрак, нашел посуду, накрыл на стол и подал кофе, когда она вернулась на кухню. Все бы хорошо, но вот запах подгоревших тостов…
— У тебя какой-то ненормальный тостер. Я куплю тебе новый.