— Согласен, но мне было важно другое — у трех жертв колготки затянуты на шее одним и тем же узлом.
— Но на вскрытии… Я не помню, говорил ли Хенсон, что…
— Вы тогда выбежали в туалет, — выпалил Лангтон.
— Нет, я была с вами, когда он разрезал колготки и снял их с ее шеи.
Лангтон потер глаза.
— Прошлым вечером я зашел в судебно-медицинскую лабораторию и проверил эти гребаные колготки — их завязали на ее белой шейке в три кольца. Это один и тот же убийца.
— А лифчик? Он был завязан так же, как и у других жертв?
Анна почувствовала, что Лангтон ей солгал. Но прежде чем он смог ответить, в дверь постучали. Джин ввела Марка Раулинза и его отца. Лангтон преобразился на глазах у Анны. Естественный и расслабившийся, он пожал руки посетителям и пригласил их сесть.
— Спасибо, что согласились сюда прийти. Надеюсь, мы управимся достаточно быстро и безболезненно. — Он добродушно поглядел на свежее юношеское лицо Марка. На вид ему можно было дать шестнадцать, а не девятнадцать лет. — Для вас это, должно быть, настоящая пытка, да и все случившееся ужасно.
Отец Марка, седой и хорошо одетый, нервничал куда сильнее.
— Вы подозреваете моего сына? — отрывисто обратился он к Лангтону.
— Пока нет. Но, насколько нам известно, он последним видел живую Мелиссу. И любые вспомнившиеся ему подробности исключительно важны.
Анна с удивлением слушала допрос. Лангтону понадобилось время, чтобы успокоить взволнованного молодого человека, а потом он стал внимательно, пункт за пунктом, исследовать его показания. Когда Лангтон принялся допытываться, из-за чего же рассорилась молодая пара, Марк снова потерял самообладание. Казалось, что в эти минуты напряжение сгустилось в воздухе, как будто Лангтон давил не только на допрашиваемого, но и на общую атмосферу.
— Вы были бойфрендом Мелиссы целых восемнадцать месяцев, — нетерпеливо проговорил он, — и постоянно заявляли, как вы ее любите. Наверное, вы поймете, отчего я смутился, узнав, что вы ее так легко отпустили. Ведь было уже половина двенадцатого ночи, Марк.
Молодой человек то и дело поглядывал на прямую фигуру отца, однако мистер Раулинз-старший не проронил почти ни слова за время разговора.
— Я лишь подождал несколько минут и бросился вслед за нею. Но мне нужно было оплатить счет. А после я двинулся в том же направлении.
— В каком? — поинтересовался Лангтон.
— Она шла по Ковент-гарден, и я предположил, что она спустится в метро, но когда добрался до него, оно уже закрылось. Я не знал, пойдет ли она в направлении Лейчестер сквер или к Оксфорд Серкас, и вернулся на площадь снизу, по Флорал-стрит.