– Увидим, – сказал Игорь. – Алиса, ловушки?..
– У входа точно. – Ведьма смотрела на ящерку, будто советовалась с ней. – Снимаю.
– Тогда предлагаю культурно просветиться. Вперед, безбилетники!
* * *
Дмитрий помнил крылатую фразу: космос – не для Иных. Там, где нет Сумрака, нет места и волшебству. Со временем, он понимал, все должно измениться. В космосе и на других планетах возникнут большие человеческие поселения. Люди будут так же радоваться и горевать, а значит, выделять Силу и неосознанно творить среду обитания Иных. В конце концов, и сейчас ничто не мешало бы обеспеченному магу инкогнито совершить туристический полет на международную станцию. Просто магом на время этого полета он уже не мог бы считаться, максимально приблизившись к человеку. Вампир на орбите уже побывал.
Но здесь космос не стал дожидаться, а сам опустился в Сумрак, так глубоко, куда не смогли бы попасть и большинство живых волшебников.
Дозорных встретил макет первого советского спутника. Лепорелло замер в немом восхищении. Даже Галя Добронравова, ушедшая позже всех, с любопытством крутила головой.
Однако предчувствие невозможного живого тепла влекло дальше, не позволяя отвлекаться. Рыба продолжала плыть по воздуху в глубину залов. За ней хотелось бежать – и одновременно стоять на месте. Сердце – вернее, его сумеречная иллюзия – колотилось все сильнее, предчувствуя в один момент и неимоверную радость, и жестокое разочарование.
А еще это место неожиданно оказалось пропитано Светлыми эмоциями. Остаточные следы выделенной людьми Силы были посвящены науке, взлетам, победам над тяготением. Ощущения уже напоминали постоянные удары слабого электрического тока. И все же, превозмогая их, Дмитрий испытал укол зависти. Ни один Светлый, будь он трижды Мерлином, не сумел бы сделать для людей то, что сотворили молодые технари из газодинамической лаборатории, которая была здесь раньше.
Потом дозорные очутились в зале с ракетными двигателями, и Дмитрий неожиданно понял, зачем Крысолов выбрал именно это место. Для Темного, ушедшего навечно в Сумрак в тринадцатом веке, фрагменты космической техники были невыразимо сложными артефактами. Скорее всего Гамельнский Трубадур подумал, что в средоточии силовой аномалии творил не известный ему могущественный чародей. А может, посчитал это неким святилищем.
– А вот и наши туристы, – сказал Игорь.
В тот самый миг рыба Мерлина, шаманский курьез посреди торжества науки, исчезла, будто устыдившись своего присутствия. Но Дмитрий однозначно расшифровал этот знак. Он сам увидел невысокие фигуры в полумраке нового зала.