Падения никакого не было. Страха тоже. Даже пронизывающий ветер первого слоя не досаждал. Полный штиль.
Он не двигался. Лежал там, куда тело отбросило выстрелами – душа как будто вернулась обратно. Ничего не хотелось. Ни поворачивать голову, ни вообще шевелиться. Только смотреть и смотреть вверх. Мысли все же текли, но где-то отдельно, словно прошитая навылет бренная оболочка их больше не удерживала.
Жизнь вовсе не торопилась бежать набором картинок перед глазами. Виделись одни картины сумеречного неба.
…Серая туманность протянулась от края до края черной бездны. Далеко не сразу понятно, что это Луна. Спутник первого слоя. Какие Великие и в какой битве распылили тебя, превратили в пояс бесконечно малых астероидов?
…Три луны все же проступают размытыми пятнами, словно растворяя эту серую звездную пыль. Второй слой. Плавали, знаем.
…Опять серость, переходящая во мрак. За серостью всегда приходит тьма. Выходит, и мы, серые балахоны, все же помогаем Тьме, а не равновесию. Какая-то запоздалая посмертная философия.
…Мрак светлеет, переходит в белое. Все цвета, если их смешать, дают белый. Значит, Свет однажды победит. Без всяких теней. Они станут не нужны, потому что никто не будет ни ослеплен, ни обожжен на ярком солнце. И никуда от этого Света уже не спрячешься, не отвернешься.
…На белом небе черные точки. Надо же, да ведь это звезды… И облака фиолетовые, как будто небесные киты. А я думал, звезды не для нас…
…Так и знал, пропали. Хотя бы небо теперь опять черное. И Луна. Одна-единственная. Желтая. Большая. С морями.
Он все еще не шевелился, когда рассвело. Чувствовал, как выпадает роса и как мокро и холодно теперь лежать, однако все равно не двинул ни рукой, ни ногой. Его захватило такое спокойствие, что растворяло в себе любой дискомфорт. Потом взошло солнце, где-то запели птицы, а крупная синяя бабочка, щекоча крохотными невесомыми лапками, опустилась на голую шею.
Но и тогда Дмитрий не шелохнулся. Смежил веки.
Пока наконец не услышал голос:
– Вставай уже, чего разлегся!
Тон был насмешлив, а тембр – молод. А еще почему-то сразу казалось, что этот баритон неплохо поет.
Дмитрий открыл глаза и сел. Удивительно, ничего не затекло. Да и чему затекать, если тебя по идее больше нет? Однако мыслю – следовательно, существую. А я не только мыслю, я еще вижу горизонт, слышу щебет птах, чую ароматы луга и ощущаю задницей травяную подстилку…
Он повертел головой, заодно разминая шею, хотя этого совершенно не требовалось – все и так работало, можно сказать, идеально.
Незнакомец сидел в нескольких шагах – мускулистый русоволосый парень в коротких, по колено, штанах. Собственно, это и было всей его одеждой. Одну босую ногу парень вытянул перед собой, вторую согнул, лицо подставил солнцу – он явно получал удовольствие от процесса. Изо рта торчала сухая былинка с кисточкой на конце.