В те давно прошедшие, прекрасные времена среди студентов университета считалось хорошим тоном зарабатывать на жизнь не фарцой, как ныне, а заниматься благородным трудом дворника, сторожа или истопника. И Саввушка, чья жизнь таким чудесным образом переменилась, но зато и потребовала от него сразу столько нового, ступил на эту славную дорожку.
Мальвина его благословила, и всю осень он бродил по Москве, пытаясь где-нибудь устроиться дворником, с тем чтобы получить работу и служебную комнату, но ему всюду отказывали. Во время этих блужданий он наконец узнал и полюбил этот город, и теперь это были не кубики домов, едва различимые с Воробьевых гор, у него появились любимые улочки и дворы, дома, возле которых можно было подолгу стоять, бесцельно глядеть на окна, но легче от этого не становилось. Бесприютность угнетала его, Ольга даже перестала спрашивать, как дела, и махнула на незадачливого возлюбленного рукой, он давно потерял всякую надежду и ходил просто так, полагаясь на чудо, и однажды дождливыми октябрьскими сумерками возле него притормозила машина, и оттуда вылез улыбающийся парень.
— Женя? — изумился Саввушка, и у него неприятно засосало под ложечкой.
Но Женя был весел и непринужден, а Саввушка, напротив, находился в отвратнейшем расположении духа и рассказал о своих злоключениях.
— Я ж тебе говорил, надо будет что — звони. Давно бы уж метлой махал.
Никакого значения этому разговору Саввушка не придал и звонить никуда не стал, но через неделю Женя отыскал его сам и сказал, что знает местечко в центре.
— Где? — недоверчиво спросил Саввушка, облазивший весь центр.
— На Кропоткинской.
— Территория ЖЭКа номер пять Ленинского района, — хорошо поставленным голосом ответил Савва, — начальник — Валентин Никифорович Собакин — ветеран партии и редкостная сволочь. Выгнал меня взашей и сказал, что все студенты университета — лодыри и антисоветчики и он скорее в дерьме потонет, чем кого-нибудь возьмет.
— Ну в общем-то он прав, — усмехнулся Женя, — студенты ваши не подарок. Но ты все-таки попробуй — у него там текучка большая.
Саввушка попробовал, и на сей раз ветеран встретил его как отец родной. Самолично показал участок, распорядился насчет инвентаря и зарплаты, но самое главное, он показал дворнику его квартиру — не комнату! — и голова у Саввушки пошла кругом. В тот же вечер они с Ольгой уехали из опостылевшей общаги, не сказав никому ни слова.
Это была огромная квартира с невообразимо высокими потолками, пятью комнатами, кухней и черным ходом. В одной комнате они устроили спальню, в другой гостиную, в третьей — кабинет, что делать еще с двумя, просто не знали и ходили в гулкой тишине, не веря своему счастью.