Черт. Он повернулся спиной к кольцу и вытащил сапоги из-под кровати, слегка поморщившись, когда обнаружил грязь на некогда блестевшей от чистоты коже. Вздохнув, он подошел к окну и открыл его, затем перегнулся через подоконник, чтобы почистить обувь над растущими внизу зарослями, и замер на мгновение. Его легкие наполнил аромат трав и цветов, растущих в саду. Как бы плохо не велось хозяйство в Килкэрн Касл, сады были великолепны. Зелень травы напомнила ему цвет глаз той девицы, которая лягнула его.
Черт. Я опять это делаю. Судя по всему, у него обнаружилась слабость к женщинам с зелеными глазами и остроносыми туфельками. Он закрыл окно, затем поднес сапоги к свету. На них теперь не было грязи, но все же они были покрыты налетом сажи серого цвета. Тилтон бы это не одобрил.
Девон протер их полотенцем для рук, взятым с ночного столика, затем сунул ноги в сапоги и надел сюртук. Чем скорее он уложит горничную в постель, тем быстрее сможет расслабиться и перестать волноваться о том, что встретил образец женской добродетели — тот самый тип женщины, на которой мужчина чувствует себя обязанным жениться.
Женщины, от которой он, возможно, не сможет отказаться.
Судьба, может быть, и вступила в сговор против него, но она еще не уложила его на лопатки. Девон задержался на мгновение, чтобы собраться с мыслями, и вышел из своей уютной комнаты в коридор, тихонько насвистывая себе под нос.
Если Килкэрн Касл при беглом осмотре предыдущей ночью показался ему запущенным, то при свете дня он выглядел по-настоящему пришедшим в запустение. Широкий коридор каменной кладки смотрелся, на первый взгляд, выигрышно, за счет множества высоко расположенных окон, высокий потолок изгибался аркой над искусно сделанными железными канделябрами. Но более внимательный осмотр выявил наличие пыли по углам коридора, и густые наслоения паутины, которые тянулись от карнизов к подвесам канделябров. Он проследил путь особенно длинной паутины, которая спускалась прямо к одному из углов ковровой дорожки, лежащей в центре коридора. Некогда насыщенный красный цвет ковра сейчас стал неопределенно коричневым.
В общем, и целом, все это выглядело довольно-таки странно, учитывая то, насколько бережно заботился Малкольм о своих вещах, учась в Итоне, — за это над ним ни единожды смеялись сокурсники. Потребовалась вся сила его кулаков и вспыльчивый нрав, чтобы заткнуть самых надоедливых.
Потом Малкольм, само собой, женился, войдя в это, якобы «благословленное состояние духа», когда разумный, здравомыслящий человек в одно мгновение превращается в задыхающееся от трепета, витающее в облаках, непонятно откуда взявшееся существо. Девон наблюдал это превращение уже несколько раз — ни много, ни мало, у троих своих братьев.