— Ты сегодня снова опоздала, Джиллиан! — выпалил наконец ее кузен, не в силах больше сдерживать свою злость.
Смех за столом затих, как только раздался резкий голос Девона. Некоторые из мужчин выглядели смущенными — словно знали, что сейчас последует; и было ясно, что их это не радовало. Однако другие, подобные лейтенанту д'Атру, ухмылялись, явно довольные происходящим.
Леди Джиллиан не поднимала глаз от своего ужина и продолжала есть, словно не слышала слов кузена. Видимо, это привело его в ярость. Он столкнул служанку с коленей и потянулся за кружкой.
— Джиллиан, разве я не говорил тебе, чтобы ты не заставляла меня ждать? Я обеспечиваю тебя всем этим. — Он простер руки в стороны, словно преподносил ей сокровища, о которых мечтает любая женщина. — А ты отказываешься подчиняться моим приказам…
— Нужно было накормить Эдмунда, — вмешался капитан Гейтс, бросив на Девона взгляд, призывавший его угомониться. — Ваша кузина очень преданная мать.
— Хотелось бы, чтобы она к тому же умела быть благодарной. Это ведь с моего стола питается ее паршивое отродье.
Леди Джиллиан наконец положила ложку и подняла взгляд на кузена. Глаза ее пылали ненавистью, но голос, когда она заговорила, звучал подчеркнуто холодно:
— Стоит напомнить вам, что это золото моего отца помогает наполнять ваши кладовые, милорд.
— Ах вот как?! — воскликнул Девон. — Гордая, хоть и опозоренная дочь лорда Эссекса подала голос! — Солдаты вокруг нее засмеялись, и ей пришлось сдвинуться в сторону, чтобы уклониться от брызг слюны с кусочками жеваного хлеба. — Какая жалость, что она отвечает мне дерзостью. Ох, если бы я не был таким великодушным, то мог бы бросить ее сына…
— Ее опоздание к столу — моя вина, — перебил графа Гейтс. — Я оставил ее под надзором д'Атра, а он не отвел ее в замок вовремя чтобы как следует позаботиться о ребенке.
Лейтенант насупился и пробурчал:
— Она отказалась уходить и вместо этого позволила баст…
— Да ну?! — резко перебил Гейтс. — Значит, она, мой лейтенант? Вы подчиняетесь приказаниям женщины?
Колин неподвижно сидел на своем месте, но у себя на коленях он потирал пальцы, жалея, что между ними нет рукоятки кинжала. Они говорили о леди так, будто ее здесь не было, а она по-прежнему хранила молчание. Почему? Ни одна из женщин в Кэмлохлине не стала бы терпеть подобное обращение. Почему же эта терпит? Держать себя в руках — это одно. Но позволять кому-то так говорить о ней — совсем другое дело. И почему опять же Гейтс возложил вину на своего человека, а не на чужака, который и был виноват? Ведь это он, Колин, задержал леди, слишком долго занимаясь с ее сыном. Проследив за взглядом Гейтса, он понял, что капитан защищал не его, а леди Джиллиан и ее ребенка.