— Мне — да, — сказала Стефани.
Дэвид Боуи, проработавший ответственным редактором чуть меньше, чем прожила на свете Хелен Хафнер, наклонился вперед и положил пухлую ладонь на юную и изящную руку Стефани.
— Я знаю, что интересно. И Винс тоже. Поэтому он ходит вокруг да около, чтобы все объяснить.
— Потому что это учеба, — улыбнулась Стефани.
— Совершенно верно, — кивнул Дейв. — И в чем везет старикам вроде нас?
— Вы можете позволить себе учить только тех, кто хочет учиться.
— Точно. — Дейв откинулся на спинку стула. — Именно так. — Он не носил пиджаки — ни классические, ни приталенные, — отдавая предпочтение старому зеленому свитеру. Стоял август, и Стефани полагала, что во внутреннем дворике «Чайки» очень даже тепло, несмотря на дувший с моря ветер, но она знала, что оба старика крайне чувствительны к малейшему похолоданию. В случае Дейва ее это немного удивляло: шестьдесят пять лет и добрых тридцать лишних фунтов. Винс Тиг выглядел на семьдесят (и был вполне подвижным, несмотря на скрюченные артритом руки), но в начале лета ему исполнилось девяносто, и он был худым как щепка. «Фаршированный шнурок» — так называла его (обычно пренебрежительно фыркая) миссис Пиндер, внештатный секретарь «Еженедельника».
— Политика «Серой чайки» такова: официантки несут ответственность за счет, пока он не оплачен, — объяснил Винс. — Джек первым делом предупреждает об этом всех женщин, которые хотят устроиться к нему на работу, чтобы потом они не скулили, приходя со слезами на глазах и утверждая, будто никогда об этом не слышали.
Стефани оглядела внутренний дворик, даже в двадцать минут второго наполовину заполненный посетителями, потом перевела взгляд на обеденный зал, из окон которого открывался прекрасный вид на Лосиную бухту. Почти все столики заняты, и она знала, что со Дня памяти до конца июля очередь в ресторан исчезает только около трех часов дня. Другими словами, управляемый бедлам. И нельзя ожидать, что каждая официантка уследит за всеми своими клиентами, если она едва успевает поворачиваться, разнося подносы с только что сваренными лобстерами и моллюсками…
— Едва ли можно сказать, что это… — Стефани замолчала, задавшись вопросом, а не засмеет ли ее эта парочка, которая издавала свою газету еще в те времена, когда не существовало такого понятия, как минимальная заработная плата.
— Честно? Это слово ты никак не можешь найти? — сухо спросил Дейв и взял сандвич. Последний на блюде.
«Честно» заканчивалось у него на «а», совсем как «ага», то самое слово, которое означало у янки «да» и «да ну?». Стефани училась в Цинциннати, штат Огайо, и когда приехала на Лосиный остров, чтобы пройти стажировку в «Еженедельнике», поняла, что ближайшее будущее — безнадега, еще слово, рифмующееся с «ага» в речи жителей Штата Попутного Ветра