— Большинство людей так думает, и, наверное, обоснованно, — ответил Винс, — но ты должна помнить, Стефф, что мы говорим о восьмидесятом годе. — Он улыбался, но его глаза оставались серьезными. — Никакой тебе компьютерной революции, я уж не говорю об Интернете, этом удивительном инструменте, который молодежь вроде тебя воспринимает как что-то само собой разумеющееся. В восьмидесятом могли сверить отпечатки пальцев и стоматологическую карту нелича — так в полиции называют неопознанную личность — с отпечатками и картой человека, которым этот нелич мог быть, но проверка по картотекам разыскиваемых преступников в полицейских управлениях заняла бы годы. И мы говорим об одном человеке, а сколько их ежегодно пропадает в Соединенных Штатах? Даже если ограничить список мужчинами от тридцати до сорока лет. Нереально, дорогуша.
— Но я думала, в вооруженных силах эту информацию хранили в компьютерах даже в…
— Сомневаюсь в этом, — прервал ее Винс. — А если бы и хранили, не верю, что им отсылали отпечатки пальцев Парня из Колорадо.
— В любом случае опознание нашего парня началось не с отпечатков пальцев и не со стоматологической карты, — вставил Дейв. Он поглаживал широкую грудь и наслаждался предзакатными солнечными лучами, падавшими под углом, но по-прежнему теплыми. — Как я понимаю, это называется «перейти к главному».
— Так с чего же началось опознание?
— Для этого нам надо вернуться к Полу Дивейну, — ответил Винс, — и я с удовольствием к нему возвращаюсь, потому что, как я и говорил, здесь как раз есть история, а истории — это мое дело. Они — моя тема, как говорили в давние, давние времена. Дивейн — глоточек Горацио Элджера [11], маленький, но приятный. «Борьба и успех». «Работа и победа».
— «Моча и уксус», — предложил Дейв.
— Если тебе угодно, — кивнул Винс. — Конечно, ага, если тебе угодно. Дивейн уезжает с этими двумя тупыми копами, О’Шенни и Моррисоном, как только Кэткарт выдает им предварительные результаты вскрытия двух жертв пожара в многоквартирном доме, потому что им глубоко плевать на жертву несчастного случая Джона Доу, умершего на пляже Лосиного острова. Кэткарт тем временем копается в кишках Джона Доу в присутствии твоего покорного слуги. В свидетельство о смерти записывается «асфиксия, вызванная перекрытием дыхательных путей» или другой медицинский эквивалент. В газеты отправляется «фото спящего», которое наши викторианские предки более точно называли «посмертным портретом». И никто не звонит в управление генерального прокурора или в полицию штата в Огасте, чтобы сообщить о пропавшем отце, или дяде, или брате.