– Так было всегда, – продолжал Эдмунд, тыча в мою сторону ложкой. – Я могу давать свои способности только обычным людям, для чего мне достаточно лишь их коснуться. Но эпикам – никогда. Я пытался.
Проходивший мимо с коробкой в руках Проф остановился и повернулся к Эдмунду:
– Как ты сказал?
– Я не могу делиться способностями с другими эпиками, – пожав плечами, повторил Эдмунд. – В этом их особенность.
– У других дарителей тоже так? – спросил Проф.
– Никогда с ними не встречался, – ответил Эдмунд. – Дарители крайне редки, и даже если в городе и есть другие, Стальное Сердце не позволял мне с ними увидеться. Его самого нисколько не волновало, что он не может заполучить мои способности себе, – его более чем устраивало использовать меня в качестве батареи.
Озабоченно покачав головой, Проф двинулся дальше. Эдмунд посмотрел на меня, вскинув бровь:
– В чем дело?
– Не знаю, – ответил я, пребывая в неменьшем замешательстве.
– Ладно, продолжаю свою историю. Бастиону не понравилось, что я не могу его одарить, и он продал меня одному типу по имени Изоляция. Я всегда считал, что для эпика это дурацкое имя.
– Всяко получше, чем Эль Брасс – Бычья Голова, – сказал я.
– Шутишь? Что, действительно был такой эпик?
– Из Лос-Анджелеса, – кивнул я. – Сейчас его уже нет в живых, но ты удивишься, какие идиотские имена придумывают себе многие из них. Невероятные способности плохо уживаются с высоким интеллектом… или даже здравым смыслом. Напомни мне как-нибудь, чтобы я рассказал тебе про Розовую Розу.
– Не такое уж плохое имя, – осклабился Эдмунд. – Отчего-то мне кажется, что она часто улыбалась. Хотел бы я встретить эпика, который любит улыбаться.
«Собственно, с одним из них я сейчас общаюсь», – подумал я, так, впрочем, до конца и не смирившись с этим фактом.
– Что ж, – сказал я, – недолго ей пришлось улыбаться. Она считала, что умно выбрала себе имя, но потом…
– Что?
– Попробуй быстро произнести несколько раз, – предложил я.
Он пошевелил губами, и лицо его расплылось в улыбке.
– Так-так-так…
Я покачал головой, продолжая жевать мясо. Кем считать Эдмунда? Он вовсе не был тем героем, которых искали подобные Абрахаму или моему отцу, – даже близко. Эдмунд бледнел, когда мы заводили разговор о сражении со Стальным Сердцем, и был настолько застенчив, что часто спрашивал разрешения, прежде чем высказать свое мнение.
Нет, он не был супергероем, рожденным сражаться за права людей, но от этого не становился менее важным для нас. Я никогда не встречал, не читал и даже не слышал об эпике, столь откровенно разрушавшем все стереотипы. Эдмунд не страдал высокомерием, ни к кому не испытывал ненависти и не относился с презрением.