Жан-Поль зарделся, получив комплимент от барышни.
— Этьен столько всего о вас рассказывал, — прощебетала Натка. — Похоже, у вас отличные отношения. Он очень вас ценит.
— Правда? — Француз размяк ещё больше. Теперь он смотрел на мою дочь едва ли не с обожанием.
Наверное, подумал: надо же, мамаша — стерва, зато дочка — настоящий ангел! Мужчины смешны. Ведутся на элементарную лесть.
— Этьен, должно быть, дома, — сообщила Натка. — Или у друзей, не знаю. Мы расстались вчера вечером, с тех пор я его не видела.
— Дома? — удивлённо повторил Жан-Поль.
Мы с ним переглянулись. Ни он, ни я ничего не понимали. Что с нами вытворяют дети? Какую игру они ведут? Ладно. Мы постепенно во всём разберёмся. Главное — все живы и здоровы.
— С вашего позволения я исчезну, — произнёс Жан-Поль. — Поеду домой и поговорю с сыном.
— Созвонимся завтра, хорошо? Я должна вернуть вам деньги. Вы очень сильно потратились.
— Я уже сто раз просил вас не беспокоиться насчёт денег!
— Давайте хотя бы поделим расходы пополам.
— Забудьте!
Наверное, в совершенстве освоив русский язык, Жан-Поль утратил частичку французской сущности и вместе с иностранными звуками и фразами впитал в себя особенности другого народа. Настоящий француз не махнул бы бесшабашно рукой «Забудьте!», а подсчитал бы всё до последнего евро и выкатил счёт.
— До завтра! Езжайте к сыну и вытрясите из него всю правду. А я займусь дочкой.
— Передавайте привет Этьену! — крикнула вдогонку дочь. — И Женевьеве!
— Обязательно.
Жан-Поль развернулся и направился обратно к машине. Я смотрела ему вслед и испытывала нечто, близкое к сожалению. Да, как ни странно, я грустила о том, что наше совместное путешествие закончилось. На протяжении восьми дней нас обоих переполняли сильные эмоции. Страх неизвестности, трепет, надежда, недоумение, ярость, негодование… А кроме того — подавленное желание и страсть, так и не излившаяся наружу…
Мадам Виржини решительно втолкнула нас во двор и закрыла калитку.
— Мама, ты вернулась! Какое счастье! — вновь нежно проворковала Натали. — Что это за одежда? Джинсы, футболка, тапки какие-то… Нет, тебе, конечно, классно…
— Сидеть, ужинать, рассказывать, — потянула меня за руку Виржини и усадила за стол.
Да, нам есть о чём поговорить. Но я не знаю, как вести допрос беременного человечка: волновать нельзя, бить по голове — тоже. Как же вырвать у Натки правду? Ведь сама она, по-видимому, так и будет заговаривать мне зубы ласковыми словами.
— Прежде всего мы должны позвонить мсье инспектору, — объявила Виржини, а дочь тут же перевела её слова на русский. Удобно иметь под рукой персонального переводчика.