Однако так как все эти неурядицы произошли не по моей вине, а вследствие злого умысла третьих лиц, то я вроде бы и не виновата в этой ситуации. Поэтому инспектор рекомендует мне не оплачивать никаких штрафов, а настаивать на судебном разбирательстве. Он сам готов вступиться за меня.
Ого! Вот как всё обернулось!
— Спасибо. Но мне проще будет заплатить штраф.
— Смотрите сами, мадам. Кстати, заберите, это ваше, — Фалардо протянул мне объёмный пакет. Внутри я обнаружила свою сумку, оставленную в полицейском участке.
— О-о, — простонала я, расстёгивая молнию и вынимая сокровища — айфон, косметичку. — Спасибо, спасибо, господин инспектор!
Я была готова расцеловать доброго мсье. Как же мне было плохо без этих полезных в хозяйстве штучек!
— Всё в порядке? Всё на месте? — осведомился инспектор, наблюдая, как я, словно енот-полоскун, роюсь в сумке.
— Всё в полном порядке!
— Ещё вы должны подписать протокол, я захватил документы с собой, — с этими словами инспектор бросил на стол пачку бумаг.
— Здрасте, приплыли! — тут же возмутилась я. — Не буду я ничего подписывать!
— Мадам, у нас к вам никаких претензий. Но вы должны подтвердить, что и у вас к нам никаких. Необходимо соблюсти установленную процедуру.
— Откуда я знаю, что там написано!
— У вас отличный переводчик, — Фалардо похлопал по плечу Натку и лучезарно ей улыбнулся.
— Мамуля, не буйствуй! Посмотри, какой он лапочка. В лепёшку готов разбиться ради тебя. Сумищу твою неподъёмную приволок, бумаг центнер на себе тащил. А мог бы официально в полицию вызвать, сама бы поехала. Тебя не выпустят из страны, пока он не даст отмашку. А он не даст, пока ты всё не подпишешь.
— Уговорила. Давай тогда читай и переводи. Кто знает, чего он там понаписал!
* * *
Целый час мы с Наткой возились с полицейскими бумагами, а инспектор тем временем наслаждался обществом мадам Виржини. Они пили кофе, ели круассаны и тарахтели без умолку. Диалог, густо сдобренный флиртом, не замирал. Мадам, судя по всему, полностью восстановила душевное равновесие. А ведь совсем недавно она была близка к истерике, жаловалась, что не сможет жить в доме, где произошла трагедия.
Сейчас Виржини кокетливо поправляла седую чёлку и стреляла глазами покруче тяжёлой артиллерии Наполеона, забыв, что она лет на двадцать старше инспектора.
Французы!
— Всё готово! — объявила наконец Натка и вручила мсье Фалардо стопку листов с моим автографом.
Тот быстро просмотрел документы, удовлетворённо хмыкнул и поднялся со стула.
— Ах, вы уже уходите! — расстроенно воскликнула Виржини. — Останьтесь!