Ошибки карты Козлова на участке Лхаса — Нагчу вполне понятны, ибо он в Лхасу никогда не попадал. Но ошибки по Сартыну есть явная невнимательность.
Указывая эти ошибки, я исключительно руководствовался только интересами дела.
Указанные мною ошибки настолько существенны, что неисправление их может всегда вводить в заблуждение тех, кто будет пользоваться картой Козлова. А последняя, при всех своих недостатках, все же является единственной, относительно правильной картой для входа в Тибет с северной стороны. Необъятное пространство севера Тибета, наполовину чрезвычайно редко населенное, а на другую половину вовсе безлюдное, можно только проезжать с точной и правильной картой, служащей единственно надежным путеводителем по дикой территории северного Тибета. Зная в натуре наиболее важные географические точки, я с удовольствием помогу чертежникам по исправлению карты. По горькому личному опыту я пережил все неудобства и печальные последствия путаницы карты Козлова. Поэтому никому не хочу повторения этого, не столь приятного удовольствия.
По Сартыну (так называется по монголо-тибетски северное предгорье Тибета) часто приходится терять дорогу, представляющую жалкую, извивающуюся как змея, тропинку. Особенно это случается зимой, когда там почти ежедневно идет снег и поднимается метель. В такие моменты приходится каравану двигаться без всякой дороги, блуждая по горам и ориентируясь лишь по каким-нибудь примечательным географическим точкам, которыми в большинстве случаев являются отдельные вершины хребтов, озера, котловины, долины и горячие ключи. Подобные точки, могущие дать правильную ориентацию путешественнику, чрезвычайно важно нанести на карте. Словом, я выражаю пожелание на необходимость исправления и дополнения карты П. К. Козлова. Наиболее важные пункты нашего маршрута на прилагаемой при сем карте 40-верстке мною нанесены.
Но на ней можно было еще больше нанести важнейшие пункты. Во всяком случае, эта карта для следующей экспедиции послужит намного лучшей путеводительницей, чем карта Козлова.
Пограничная стража
Первый военный кордон по охране тибетской границы нам встретился на реке Напчитай-Улан-Морин. В 2—3-х закоптелых банках (жилище тибетских кочевников четырехугольной формы, покрытое грубым черным сукном национального производства) живет от 20 до 30 солдат. Европейского строевого обучения и подготовки эти солдаты не имеют. Вооружены они кремневыми ружьями и тибетским большим мечом. Дальше, в последовательном порядке, до самого города Нагчу идет ряд таких кордонов в следующих местах: 1) на реке Напчитай-Улан-Морин; 2) то же по реке Мур-Усу; 3) на урочище Китан-Ширик, перед перевалом Данла и 4) на реке Шагчу, откуда город Нагчу находится в трех— четырехдневном пути. Количество солдат на каждом из этих пунктов колеблется между 20 и 30. На зиму крайние два кордона, сидящие на реках Мур-Усу и Напчитай-Улан-Морин, уходят дальше и ближе к горам Гурбун-Хапцага, откуда начинается кочевое население Тибета.