Когда Рерихи уже попрощались с гостями, Блюмкин на минуту задержался и подошел к Каменевым, желая узнать их мнение.
Софья Давидовна была в восторге от встречи: «Положительно, он знает нечто такое, чего мы не знаем».
— Верно, он так и останется Владыкой Востока, — поддержал ее муж[128].
Рерих действительно знал «нечто такое». В те же дни в Горном отделе Совнаркома у товарища Свердлова[129] появилась чета американцев Лихтманбв, сотрудников Музея Рериха в Нью-Йорке, приехавших в Москву для встречи с художником. Американцы обсуждали в советском учреждении геологическую экспедицию на Алтай[130]. Эта партия должна была отправиться для изучения района в августе месяце в рамках договоренности с золотодобывающим Акционерным обществом «Лена Гулд филдс», которое, в соответствии с договором от 1925 года, предполагало начать горные разработки на Алтае. С экспедицией посылался уполномоченный инженер-изыскатель.
Впрочем, с точки зрения грядущей операции все выглядело как нельзя кстати.
4
Пока был жив Дзержинский, была жива и идея экспедиции в Шамбалу. После интриги Трилиссера, Ягоды и Чичерина летом 1925 года Феликс Эдмундович повел активную атаку против заговора зампредов. Дзержинский заявил Бокию, что уж в этом году экспедиция состоится во что бы то ни стало. Так бы оно и случилось, но 20 июля 1926 года после выступления на пленуме ЦК «железный Феликс» скончался от инфаркта. Такой исход событий похоронил надежды начальника Спецотдела. И хотя место главы ОГПУ занял нейтральный Менжинский— он был фигурой мягкой, внушаемой и не посвященной в тайны экспедиции. Истинную власть узурпировали зампреды. А они «в гробу видели» Бокия и его экспедицию.
После некоторых размышлений и попыток «пробить» экспедицию в новых условиях начальник Спецотдела сообщил Барченко, что, по всей видимости, теперь от их идеи действительно придется отказаться. Но он смог бы профинансировать любую экспедицию ученого в пределах СССР. Например, на Алтай, в интересующие Александра Васильевича районы. Барченко влекли те секретные трассы, которыми, по словам патриарха голбешников Никитина, пользовался он и его монахи во время путешествий к мистической территории.
Эта экспедиция состоялась летом. Помимо общих сведений о тайной «тропе голбешников» он успел познакомиться с несколькими местными алтайскими колдунами. Они поразили Александра Васильевича своими магическими возможностями, связанными с воздействиями на погоду и практикой гипнотических состояний. Экспедиция имела кратковременный характер, после чего Барченко вернулся в Москву. Он рассказал о своих наблюдениях и находках членам «Единого Трудового Братства» Бокию и начальнику Орграспредотдела ЦК Москвину. С их ведома и при поддержке он выехал для встречи с ленинградским отделением ЕТБ.