– Благодарю вас, я знаю. Я взяла эту книгу вполне осознанно.
Она видела, как на его лице отразилось сначала сомнение, а затем и неловкость – когда он понял, что Эстер не шутит.
– Думаю, леди Мюидор глубоко потрясена смертью дочери, – поспешила она перевести разговор и ответить на заданный вопрос. – Кроме того, ее сильно тревожит вторжение в дом полиции. Но мне не кажется, что ее здоровье в опасности. Чтобы пережить горе, требуется время. Тем более когда потеря столь внезапна.
Киприан уставился на стол между ними.
– Она не делилась с вами своими подозрениями относительно виновника трагедии?
– Нет… Хотя я не говорила с ней на эту тему. Но, конечно, я готова выслушать все, что она мне скажет, если это облегчит ее душевные страдания.
Киприан поднял глаза и вдруг улыбнулся. Если бы они встретились в другой, не такой угнетающий обстановке, вдобавок проникнутой страхом и подозрениями, и если бы Эстер не была сейчас на положении прислуги – Киприан бы ей, скорее всего, понравился. Свойственные ему чувство юмора и острый ум были не в силах скрыть даже самые безупречные манеры.
– Так вы полагаете, что к докторам обращаться не стоит? – настаивал он.
– Не думаю, чтобы они могли здесь чем-либо помочь, – спокойно ответила Эстер. Она колебалась, сказать ли ему всю правду или же промолчать, чтобы он не заподозрил ее в подслушивании чужих бесед.
– Что? – видя ее сомнения, спросил он. – Пожалуйста, мисс Лэттерли!
Она ответила не задумываясь, скорее подчиняясь внезапному чувству доверия.
– По-моему, она боится собственных подозрений относительно того, кто был виновником смерти миссис Хэслетт. Точнее – боится, что это обернется потрясением для миссис Келлард, – ответила Эстер. – Думаю, она предпочитает затаиться и молчать, чем навлечь подозрение полиции на того, кого подозревает она сама. – Эстер умолкла, всматриваясь в его лицо.
– Проклятый Майлз! – в бешенстве бросил Киприан, выпрямился и отвернулся. Голос его был исполнен гнева, но особого удивления в нем не слышалось. – Папе нужно было выставить его, а не Гарри Хэслетта! – Он снова повернулся к ней лицом. – Я прошу прощения, мисс Лэттерли. Извините меня за грубые слова. Я…
– Пожалуйста, мистер Мюидор, вам не стоит винить себя в этом, – торопливо ответила она. – Обстоятельства таковы, что удержаться от вспышки гнева крайне трудно. Постоянное присутствие в доме полиции, донимающей всех вопросами, может вывести из себя кого угодно.
– Вы очень добры, – произнес он, и чувствовалось, что это не просто комплимент.
– Полагаю, газеты до сих пор пишут об этом? – продолжила Эстер, видя, что пауза затягивается.