– Вы не привыкли упиваться жалостью к самому себе, да это и бесполезно. – Она понизила голос, чувствуя, что на них смотрят. – И, пожалуйста, говорите тише. Если вы ждете от меня соболезнований, то зря теряете время. Вы сами загнали себя в такое положение, нисколько не лучшее, чем мое в недалеком прошлом. – Эстер взглянула в его искаженное яростью лицо и умокла, впервые испугавшись, что и впрямь зашла слишком далеко.
– Вы… – начал Монк. Затем гнев его постепенно стих и перешел в черный юмор. – Вы поистине незаменимы, если требуется растравить чужие раны, – закончил он. – Представляю, сколько ваших пациентов встали со смертного одра и пошли, чтобы только избавиться от вашей опеки и хотя бы скончаться в мире и покое.
– Это жестоко, – сказала Эстер, задетая его репликой. – Я никогда никому не растравляла душевных ран, если они были настоящими…
– О! – Уильям трагически поднял брови. – Вы полагаете, мои нынешние затруднения вымышлены?
– Конечно, ваши затруднения вполне реальны, – сказала Эстер. – Но горевать над ними бесполезно. У вас талант, хоть вы и потерпели неудачу в деле об убийстве на Куин-Энн-стрит. Вы должны научиться зарабатывать с помощью своего таланта. – Она наконец-то приблизилась к главной теме. – Уверена, что есть масса дел, с которыми полиция не может справиться или просто не видит в них состава преступления. И разве мало случаев, когда полиция по ошибке арестовывает невинных людей?.. – Мысли Эстер невольно вернулись к Персивалю и, не дожидаясь ответа на только что заданный вопрос, заговорила торопливо: – Что мы теперь можем сделать для Персиваля? Я сегодня утром говорила с леди Мюидор, и, по-моему, у нее до сих пор остаются тягостные сомнения, имел ли он вообще отношение к убийству Октавии.
Официант наконец позволил себе напомнить о своем существовании, и Монк заказал для Эстер чашку шоколада, настояв – скорее бесцеремонно, нежели галантно, – на том, что заплатит сам.
– Полагаю, вам стоит продолжить ваши наблюдения, – молвил он, когда заказ принесли и Эстер принялась за ароматный дымящийся шоколад. – Хотя я до сих пор не могу сказать с полной уверенностью, на ком именно следует сосредоточить внимание.
– Мне кажется, на Майлзе Келларде, – задумчиво отозвалась Эстер. – Или на Араминте… если Октавия, вопреки тому, что о ней говорят, не слишком противилась домогательствам Майлза. Араминта, узнав о свидании, могла заранее взять на кухне нож, замышляя именно убийство.
– Тогда об этом должен знать и Майлз Келлард, – возразил Монк. – Или хотя бы подозревать. А судя по вашим рассказам, он ее побаивается, а она его – нет.