– Боже правый! – тихо произнес Септимус. – Бедное дитя… – Несколько секунд он смотрел на покрывало, потом поднял глаза. Черты лица его заострились, взгляд стал жестким. – Вы хотите сказать, что это Бэзил убил ее?
– Нет. Я думаю, она сама себя убила – ножом для разрезания бумаги.
– Тогда каким образом она оказалась в спальне?
– Кто-то нашел ее, вытер нож, вставил обратно в гнездо, затем перенес тело наверх, сломал плющ под окном, забрал пару драгоценностей и серебряную вазу – и оставил все так до прихода Энни.
– То есть чтобы ни у кого не возникло мысли о самоубийстве… Чтобы избежать скандала… – Септимус судорожно вздохнул, и в его округлившихся глазах застыл ужас. – Боже мой! Ведь из-за этого повесили Персиваля!
– Я знаю.
– Но это чудовищно! Это убийство!
– Без сомнения.
– О господи… – Он снова понизил голос. – В какую историю мы впутались! Вы знаете, кто это был?
Эстер рассказала ему про пеньюар.
– Араминта, – очень тихо сказал он. – Но не одна. Кто помогал ей? Кто нес Октавию вверх по лестнице?
– Должно быть, мужчина, но я не знаю, кто именно.
– И что вы намерены делать?
– Единственный человек, кто может подтвердить хотя бы часть моей версии, – это леди Мюидор. Мне кажется, она и сама этого хочет. Она догадывается, что Персиваль не убийца, и больше всего боится неопределенности, ее мучают страхи.
– Вам так кажется? – Септимус задумался, сжимая и разжимая лежащие поверх одеяла кулаки. – Возможно, вы и правы. Так это или нет, но оставить все как есть мы не можем. Надо действовать.
– Тогда давайте пойдем к леди Мюидор и напрямик спросим ее, согласится ли она присягнуть, что пеньюар был порван и находился в ту ночь у нее в комнате.
– Да. – Септимус поднялся на ноги, и Эстер вынуждена была поддержать его обеими руками. – Да, – повторил он. – Самое меньшее, что я могу сделать, это присутствовать при разговоре… Бедная Беатрис!
Он все еще не до конца понимал, что им предстоит.
– Но вы сможете подтвердить под присягой ее ответы, если этого потребует судья? Сможете ли вы поддержать леди Мюидор, когда она поймет, чем это все грозит?
Мистер Терск выпрямился во весь рост, расправил плечи, чуть выпятил грудь.
– Да, смогу.
Леди Беатрис вздрогнула, когда вслед за Эстер в ее комнату вошел Септимус. Она сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы. Обычно это делала камеристка, но поскольку леди Беатрис целыми днями не выходила из спальни и необходимость одеваться к обеду отпала, она теперь предпочитала расчесываться сама.
– Что? – тихо спросила леди Беатрис. – Что случилось? Септимус, тебе стало хуже?