– Нет, моя дорогая. – Он приблизился к ней. – Я почти здоров. Но случилось нечто очень серьезное, и тебе придется принять решение. Я пришел, чтобы поддержать тебя.
– Решение? Что ты имеешь в виду? – Леди Беатрис была испугана. Она перевела взгляд с брата на Эстер. – Эстер! Что это значит? Вы что-нибудь узнали, да? – Немой вопрос застыл в ее глазах.
– Леди Мюидор, – мягко начала Эстер. Затягивать разговор было бы жестоко. – Вы говорили, что перед смертью Октавия зашла к вам в комнату пожелать доброй ночи.
– Да… – произнесла она почти шепотом.
– И что кружево на плече ее пеньюара было порвано.
– Да…
– Вы абсолютно в этом уверены?
Леди Беатрис была настолько озадачена, что даже на время забыла о своем страхе.
– Конечно. Я предложила ей починить его… – Ее глаза невольно наполнились слезами. – Я починила… – Она судорожно сглотнула и попыталась успокоиться. – Я починила кружево той ночью – до того, как легла спать. Я очень хорошо справилась с этим.
Эстер захотелось нежно взять ее руки в свои, но она понимала, что, учитывая предстоящий удар, это будет равносильно поцелую Иуды.
– Вы можете поклясться в этом – своей честью?
– Да, конечно… Но кому это нужно… теперь?..
– Ты уверена в этом, Беатрис? – Септимус неуклюже опустился перед ней на колени и взял ее за руки. – Ты не откажешься от своих слов, когда узнаешь, что они означают?
Она воззрилась на него.
– Но это правда! Что они могут означать, Септимус?
– Что Октавия покончила жизнь самоубийством, моя дорогая, и что Араминта с кем-то нам еще не известным скрыли это, чтобы уберечь честь семьи. – Странно, но суть случившегося Септимус изложил одной-единственной фразой.
– Самоубийство? Но почему? Гарри погиб еще… два года назад!
– Потому что только в тот день она узнала всю правду о его смерти. – Щадя чувства сестры, Септимус не стал вдаваться в подробности. – Она не смогла этого вынести.
– Но Септимус! – У Беатрис перехватило горло, она едва выговорила: – Ведь Персиваль был повешен за убийство!
– Я знаю, моя дорогая. Потому-то мы и не должны молчать.
– Кто-то в моем доме… в моей семье… сознательно убил Персиваля?
– Да.
– Септимус, я этого не вынесу!
– Придется вынести, Беатрис, ничего не поделаешь. – Голос его был мягок, но дрожи в нем не слышалось. – Мы не можем оставить все как есть. Будет только хуже, если мы попытаемся так сделать.
Беатрис вцепилась в руку брата и взглянула на Эстер.
– Кто это был? – Голос ее стал жестче.
– Араминта, – ответила Эстер.
– И кто-то еще?
– Да. Но я не знаю, кто помогал ей.
Беатрис закрыла лицо руками, и Эстер поняла: леди Мюидор знает, кто второй. Однако спросить она не посмела. Вместо этого она мельком взглянула на Септимуса, повернулась и медленно направилась к двери. Спустившись по главной лестнице, Эстер открыла парадную дверь и вышла на улицу, где стоял под дождем Монк.