— Этот шар — часть корабельного компьютера, он может работать автономно, но находится на постоянной связи с базой, — прервала паузу Трит.
— И как же с этим шариком общаться? Я что-то не вижу никакого интерфейса.
— Зачем тебе ещё что-нибудь, кроме собственного мозга? Попытайся! — Трит замолчала и отошла в сторону, освобождая игровое поле другому участнику.
— Ну, здравствуй, незнакомый друг, — сказал я, обращаясь уже к шару.
— Здравствуй, Саша, — прозвучало у меня в мозгу. Слова «прозвучало» или «голос» не подходят в данном случае. Попробуйте написать, грамматически правильно, какое-нибудь трудное слово, и то, что промелькнёт у вас в голове перед написанием, очень похоже на восприятие при такой форме разговора.
— Здравствуй, — завороженный новым для меня видом общения произнёс я. — Кто ты такой?
— Я — твоя будущая оболочка. Для удобства общения, пока ты не привыкнешь делать это без специальных обращений, можешь придумать мне имя.
— «Комб», — сорвалось у меня с языка. — Ты что-то вроде компьютера и комбинезона, поэтому — комб, с буквой «б» на конце, чтобы не путать с компом — так мы называем компьютер.
— Отлично! А теперь, если ты не возражаешь, я займусь изучением твоего организма, а ты совершишь с Трит интереснейшую экскурсию.
Я заметил, что словами «если ты не возражаешь» мои новые друзья предваряют все выдвигаемые ими предложения. Видимо, эта фраза придаёт их действиям законность, как зачитка прав арестованному преступнику американскими полицейскими. Мне захотелось даже проверить это, сказав: — Возражаю! — но я благоразумно воздержался.
Сказать, что экскурсия по подземелью получилась интересной, — значит не сказать ничего! Мы пропутешествовали по подземному городу около двух часов. Иначе как городом соединённые проходами в один ансамбль десятки залов и комнат назвать и нельзя. Некоторые из них, как, например, первая увиденная мной пещера, оставались в своём естественном состоянии, зато другие были явно сделаны искусственно. Может быть, за основу и брались естественные полости, но после отделки комнаты с полированными стенами разных цветов и изящно изогнутыми входными проёмами и окнами вызывали восхищение.
Насчёт окон я не оговорился, почти во всех помещениях были окна, выходящие в огромные, как правило, не тронутые обработкой естественные пещеры.
Ни капли воды на стенах, свежий прохладный воздух в помещениях — это говорило, кроме всего прочего, о высоко развитом искусстве строителей, невозможном без приличной научной базы.
А изумительные статуи со слегка непривычными пропорциями тела, вырезанные в камне картины, таинственные надписи — передо мной была неизвестная древняя культура.