Опыты с электричеством, дорогой товарищ, нужно оставить на работе!
М. Булгаков. Иван Васильевич меняет профессию.
Вот уже три дня я не в своей тарелке. Прошли суббота и воскресенье, заканчивается понедельник, а состояние моё, как при лёгком гриппе — общее недомогание, и руки ни на что не стоят. Тётькатя сама не своя, у неё чувство вины на каждый мой чих. Она меня очень жалеет, поэтому ругает беспрестанно:
— Говорила я тебе, ну куда попёрся в дождик на болото. Хряку — ему что: он всю жисть так шляется, а у тебя привычки нет, организм городской, неприученный. Пусть только покажет ещё сюда свою корявую рожу….
И тут же, без перехода, начинает сюсюкать со мной, как с малым дитём:
— А вот мы сейчас чайку попьём, я малинки заварила, — она несёт огромную бульонную чашку кипятка, заваренного сушёной малиной, потом снова бежит на кухню за тарелками с бутербродами.
Единственное, но существенное отличие моего состояния от болезни — аппетит просто зверский. Такие перекусы я устраиваю в промежутках между плановой едой. Со стороны это должно выглядеть ненормально, но Катя, добрая душа, только радуется: в её понятии — если ем, значит выздоравливаю. Она и не догадывается, насколько права. Никаких особых внутренних изменений я не ощущаю, но, как говорил один из наших вождей, процесс пошёл. Это заметно по зубам — каждые несколько часов один — два зуба начинают качаться и легко вынимаются, а на их месте вырастают новенькие, беленькие. Недавно выпал целый мост, и на его месте появились четыре этаких боровичка. Рассосались шрамы; меня порадовало то, что исчез кривой и грубый шов от вырезанного каким-то стажёром аппендицита. Прекратились мелкие, но очень противные боли в суставах. Все эти признаки указывали на то, что во — всю идёт обновление моего поношенного организма, а мне остаётся только терпеть и ждать.
Комб сначала посвящал меня в детали происходящего, но потом, видимо, решив, что мне всё уже ясно, перешёл к техническим вопросам, помогая въехать в тему по добыче энергии для тарелки. Собственно, объяснять особенно было нечего: энергия им подходила любая, но всё упиралось в этическую проблему — красть они не могли, а денег, чтобы купить, не было. Самым очевидным и удобным видом энергии было электричество. Комб пояснил, что нужно немного: только, чтобы запустить двигатели корабля, а дальше они сами смогут добыть её из природных источников.
Во вторник утром я осторожно открыл глаза и вдруг понял, что здоров, и не просто здоров, а нахожусь в совершенном, исключительном порядке. Я уже забыл такое состояние, когда энергия клокочет и ищет выхода. Все органы чувств обострены: глаза прекрасно всё видят вблизи и вдалеке, слышу лёгкое потрескивание оседающих брёвен старого дома, а нос чует восхитительный запах жареной колбасы, доносящийся из кухни, где колдует над завтраком Тётякатя.