— Ты можешь выражаться понятней? — спросила Адель. — Вставляешь в наш язык свои слова, а мне все равно непонятно. А Эмма русского не знает.
— Это мы исправим, — сказал я. — Я могу к вам обращаться по имени, баронесса?
— Конечно, милорд, — улыбнулась Эмма. — Это к своему баронскому титулу мне еще нужно привыкать, а обращение по имени для меня привычно. Меня так называли все двести лет, о которых вы мне только что напомнили.
— Ну простите! — сказал я. — Напомнить женщине о ее возрасте — это чуть ли не оскорбление, но меня извиняет то, что сегодня был сумасшедший день, и я немного устал. Вы, Эмма, тоже можете звать меня Киреном, по крайней мере, когда мы наедине или в кругу друзей. Надеюсь со временем затащить в этот круг и вас.
— Раз вы устали, не буду мешать вашему отдыху, — сказала она, изобразив попытку встать из–за стола.
У этой женщины был огромный жизненный опыт, и она прекрасно поняла, что я еще не закончил разговора и не дам ей уйти.
— Сидите, Эмма, — остановил я ее. — Я, конечно, устал, но для отдыха еще будет время. А пока я бы хотел с вами поговорить. Жена вам рассказывала о письме брата?
— В общих чертах, — ответила она. — Я такого ожидала, но не сейчас, а через год–два.
— Я тоже рассчитывал, что они продержатся дольше, — кивнул я. — Теперь нужно срочно менять все планы и что–то придумывать, потому что привычными способами мы не сможем ни обустроить беженцев, ни остановить тварей. Я разрываюсь на части и все равно не успеваю, несмотря на то что уже немало помощников. На вас я очень рассчитываю, причем не только как на сильного мага.
— А чем я еще могу помочь? — спросила она. — Я понимаю, что на вас навалились беженцы с тварями, а тут еще и война…
— Вы не все знаете, — сказал я женщинам. — Война у нас не только с Дарминами. Я сейчас пришел от Ларга, который рассказал мне много интересного. Оказывается, попытка меня отравить не связана с Гордоем, на которого я грешил.
Я довольно подробно рассказал им о своем разговоре с отцом.
— Получается, что у вас еще персональная война с братством, — сказала Эмма. — Если вы выполните все, что наметили, вас будет трудно убить. Только одной обороной войну не выиграть.
— Это я и сам знаю, но по многим причинам не могу сейчас нападать первым. Для меня главное — выиграть время.
— Они не оставят вас в покое, Кирен, — покачала головой Эмма.
— В этом виноват не я, а ваша религия! — разозлился я. — Ее суть в сохранении тех порядков, которые были тысячу лет назад, и ничего другого я в ней не нашел. А эти порядки сейчас не сохранятся и со мной, и без меня! Чтобы уцелеть самому и спасти других, я буду вынужден все больше менять жизнь, постоянно вступая в противоречие с тем, чему они учат.