Слишком многое произошло. И писать об этом я не хочу. Да и не могу. Банально не хватит слов. А они и не нужны. Я просто буду помнить. Помнить до самого конца.
Это больше не мой брат. Оно давно уже перестало им быть. Вадим никогда не смог бы вырезать целую деревню. И пусть все эти люди были никчемными — наркоманами без воли или тиранами, жаждущими власти. Пусть они не жили, а просто волочили свой срок, как заключенные на зоне, — они были людьми. Теперь они мертвы. А дома их горят. Пламенем, что может сожрать весь оставшийся мир, если его не потушить. Если не положить конец существу, его разжёгшему.
Я всегда убеждала себя и окружающих, что ничего не чувствую. Если бы так, мне было бы гораздо легче. Ведь холодный расчет давно не в пользу брата. Но эмоции разъедают меня изнутри. Половине из них я и названий-то придумать не могу. Они уничтожают меня… И создают вновь. Той, кем я являюсь на самом деле. Без придуманных, приросших, как вторая кожа, масок. Без ненужной мишуры.
Мы с Вадимом — реликты ушедшей эпохи. Отголоски прошлого, отражающие всю алчность, злобу и ярость человека. Мы оружие Последней войны. Проигранной войны. Отработанные снаряды. Нас создавали убивать, а не жить. Уничтожать, а не созидать. И чтобы мы ни делали, мы не сможем измениться. Он точно не сможет.
Это я сделала из брата чудовище. И кровь всех убитых им людей на моей совести. Ведь тогда, три года назад, он умирал. Организм Вадима, в отличие от моего, не смог полностью абсорбировать вирус. Видимо, в генах, переданных мне мамой, было что-то, чего не было у его кровной матери. Какой-то ступеньки в бесконечной лестнице ДНК, чуть не стоившей брату жизни. И я совершила самую большую ошибку, на которую была способна, — перелила ему свою кровь. Вадим излечился, выжил. Но стал другим.
Да, Николай Львович. Природа оказалась умнее всех лабораторных гениев-ученых. Вы годами пытались обуздать вирус. А она сделала это щелчком пальцев, руками глупой девчонки, любившей брата.
Я создала этого монстра. Взрастила его, вскормила кровью. А потом закрывала глаза на все бесчинства, прикрываясь тем же чувством привязанности. На самом деле я просто боялась смотреть в его лицо. Ведь он — это я. То, чем я рано или поздно стану. И мне за него отвечать.
Когда мы достигнем Москвы, я умру. Но жалеть меня не надо. Жалость ранит решимость сильнее, чем пуля, сталь или когти животных. И слез по мне тоже не лейте. Слышишь, плакса? Когда я уйду, мир не рухнет! Наоборот. Ведь я делаю выбор в пользу будущего. А оно за простыми людьми. За тобой, за Николаем, за Ермоловым, Чугуном, Андреем, Фрунзиком… За теми, кто живет без страха. Кто идет по своему пути и смотрит только вперед. Вы сможете создать новый мир. Лучший мир. Я верю в это. Я хочу в это верить! И если там, за Порогом, что-то действительно есть, пообещай мне: когда мы снова встретимся, ты расскажешь, какое будущее вы построили. И только попробуй разочаровать меня, Макс. Ты знаешь, на расправу я быстрая.