Анатомия чувств (Колторти) - страница 2

Сельваджа была всем для тебя в те сто дней, когда вы любили друг друга.

Она была смыслом твоей жизни. Ради нее ты дышал. Она была причиной твоих трудных решений, причиной страданий и радости, которых ты никогда не испытывал ранее. С самой первой встречи вы почувствовали, что все это переполняет вас, что только страсть поддерживает ваше существование в этой жизни, что единственная цель, ради которой вы появились на свет, — любить друг друга.

И наверное, не было бы ничего странного в вашей отчаянной любви, если бы девушка, которая спала, прислонив голову к твоей груди, которая заставляла тебя умирать всякий раз, когда ты целовал ее в губы, не была твоей сестрой.

2

Ты помнишь? Каникулы только начались. Впереди последний, пятый, выпускной класс. И до этого момента ты никогда не встречался с Сельваджей. Ваши родители развелись, когда вам было около года, и ты никогда толком не знал своей матери. Конечно, ты встречался с ней — два раза в год, на большее ее, строившую карьеру в полиции, не хватало.

Ты не мог ненавидеть ее за то, что она была так далеко. Просто ты не разделял ее образа жизни — менять любовников всякий раз, когда ей того хотелось, и сообщать об этом твоему отцу, Даниэле Мантенья — сорокапятилетнему нотариусу, который посвятил себя работе и тому, что оставалось от семьи, — чтобы он даже после стольких лет снова и снова впадал в такую всепоглощающую ревность, что это уже походило на безумие.

Но может быть, мать каким-то неизвестным тебе образом испытывала удовольствие от этой жестокой игры или просто развлекалась, прекрасно зная, как сильно он все еще любит ее.

Так что последние восемнадцать лет ты провел с отцом в Вероне, а твоя мать и сестра — в параллельной полутаинственной жизни в Генуе.

И теперь ты никак не мог поверить, что они обе свалятся тебе на голову. Ты был в замешательстве некоторое время, не зная, как на это реагировать. Ты и подумать не мог, что однажды в вашем жилище появится женская компания. Твой отец всегда был более чем сдержанным в своих скоротечных романах.

Словом, понятно, почему ты растерялся, когда в самый обычный день за обедом, на фоне теленовостей, рассказывающих о бедствиях в мире, твой отец сообщил невозмутимым тоном:

— Антонелла и Сельваджа возвращаются в Верону.

Похоже, он не ждал от тебя ответа. Это было понятно по тому нарочито холодному, равнодушному виду, который он принимал всякий раз, когда не собирался выслушивать твое мнение, если оно не совпадало с его собственным.

— Ну и что? — было твоей первой реакцией, вялой и небрежной. Тебе действительно было все равно. Ты так редко виделся с матерью, что уже свыкся с ощущением, будто у тебя ее никогда и не было. Что касается сестры, то дорогая одно-или двуяйцевая двойняшка — по правде, ты даже не помнил какая — была знакома тебе только по фотографиям. А последние из них, которые ты рассматривал только для того, чтобы сделать приятное отцу, были как минимум двухлетней давности. Нет, на самом деле