Душевное облегчение, которое я испытывал после провала гнусной инициативы Вильясеньора, не получившей законного обоснования, было ни с чем не сравнимым. На собственном опыте я научился не принимать на веру до конца слова друзей, чем я грешил в первые месяцы пребывания в стране. Из всех обещаний, данных мне, я высчитал какой-то процент правды, он был весьма незначительным.
«Встречаемся в три часа» — означало, что встреча произойдет между тремя и четырьмя часами. «Я обязательно вручу вам костюм в четверг», — говорил портной, но я знал, что получу свою вещь только в следующий понедельник, и то после долгих переговоров.
Бетета и Перес продолжали со всей присущей им пылкостью заверять меня, что конгресс не даст дальнейшего хода законопроекту Вильясеньора, но постоянные сомнения не оставляли меня. Я уже свыкся с готовностью, свойственной лицам католического воспитания, успокоить ближнего. Может быть, мои друзья из лучших побуждений не хотят меня терзать попусту и потому заверяют, что события будут благоприятствовать мне. А на самом деле атмосфера, сложившаяся среди сенаторов, не сулила для меня ничего хорошего.
Известие о том, что в ближайшие шесть месяцев конгресс не будет собираться, успокаивало меня больше, чем клятвы и заверения моих «официальных советников». Бетета, к которому я то и дело обращался с просьбой о помощи, заверял меня, что не прекращает переговоров с Мьюиром. Однако результатов не было никаких. Однажды Бетета заявил мне:
— Мьюир прекрасно к вам относится. Просите его о личной встрече и передайте ему кое-какую информацию, которую он потребует у вас.
Через несколько дней, как мне посоветовал Бетета, я был в кабинете Мьюира, в американском посольстве. Встреча была мне назначена по телефону.
Я уже не раз пытался переговорить с Мьюиром. Однажды я провел два смертельно долгих часа в его приемной в компании соотечественника-немца, владельца и основателя компании «Объединенные воздушные линии». Третьим был итальянец — хозяин крупной кирпичной фабрики. Оба ждали встречи с Мьюиром по тому же вопросу, что и я. Но секретарша в конце концов выпроводила нас из посольства со словами:
— Мистер Мьюир не приедет сегодня. Приходите через три дня.
Для человеческого разума непостижимо, как судьба распределяет свои блага. На каких основаниях этот американский парень мог по своему усмотрению распоряжаться не только нашим временем, но и нашей судьбой? Он даже не извинился за то, что заставил понапрасну ждать троих посетителей гораздо старше его.