Избранные (Микельсен) - страница 9

В окно моей спальни, выходящей в долину Бохака, врывалось солнце. Сквозь еще запотевшие от ночной прохлады окна я разглядел покрытые росой цветы, знакомые с детства. Они росли по берегам декоративного озерка, дугой расположившегося вдоль хозяйского дома поместья Эль Пинар. Это были совершенно такие же цветы, что радовали меня по утрам в дни моей далекой юности: голубые гортензии утопали в роскошной листве, покачивались под легким ветром стройные дельфиниумы, красные гвоздики, маки… К окну подбирались ползучие розы. Вдалеке — сосновый лесок, давший название вилле — Эль Пинар.

Я рассматривал еще мокрый от росы сад, и мне казалось, будто я только что проснулся на Ивовом хуторе. Мы вместе с графом Монжеласом арендовали тот дом в Нормандии, куда приезжали на ловлю форели. Мне чудилось, что наступил час собирать удочки, готовить наживку и идти к реке на рыбную ловлю.

— Если мне сейчас же не дадут стакан «тома-коллинза», я умру! И немедля! — донесся чей-то голос из сада.

Я заметил и другие цветы, но это были экзотические растения, по-видимому африканского происхождения, некогда кем-то привезенные сюда: тритомы, агапанты. Они напомнили мне, что я — в тропиках, хотя и высоко в горах.

— Если мне не дадут «тома-коллинза», я умру!

Это желание выпить мешанину с джином в такой ранний час, да еще выраженное столь настойчиво (оно походило на наглые выкрики столетнего попугая, с которым я накануне подружился), вернуло меня к действительности. Слегка побаливала голова, я смутно припоминал: что же было накануне? Видимо, я перехватил: здесь принято пить по субботам, и особенно среди молодежи из обеспеченных семейств.

Несколько минут я еще находился среди призраков прежней жизни, но видения исчезли, и я вновь постарался собраться с мыслями. Да, мне уже не тридцать, и я не в Нормандии. И Монжелас давно ничего обо мне не знает. И неизвестно, встретимся ли мы с ним еще раз на этом свете! Вот уже несколько месяцев, как война прервала нашу переписку, и трудно предположить, каким образом сложатся в дальнейшем наши судьбы. Я жил новой жизнью. Меня окружали странные существа (все они были моложе меня), их отличали совершенно иные привычки и обычаи, чем те, что были у моего поколения и в моей стране. Так что видения этого утра не могли просуществовать сколько-нибудь долго. То же, очевидно, происходит с любым путешественником-европейцем: после пробуждения ему требуется время, чтобы осознать, что он находится в джунглях, а не у себя дома. Мы с Монжеласом и думать не могли бы о рыбной ловле, если бы накануне так злоупотребили виски, как мои нынешние друзья.