Но Зигмаса не устроило такое слишком легкое, по его мнению, решение вопроса.
— Может быть, все-таки это шпионы потеряли, — сказал он.
Йонас даже подпрыгнул:
— А я что говорил! Те два типа — диверсанты или шпионы. Их, наверное, с самолета сбросили…
— А зачем шпионам латынь? — протестовал Костас.
— А может, это зашифровано?..
— Их надо поймать! Тогда они признаются, зачем им латынь… Мы должны! — замахал длинными руками Зигмас.
— Тише ты! — прикрикнул Костас.
Зигмас не унимался:
— Испугался? Да? Трус?
— Трусы! — поддержал Йонас.
— Тихо! — Ромас не на шутку обозлился. Он схватил рукопись и крикнул: — Если вы не перестанете орать, я разорву эти бумаги. Ясно?
— Ясно… Ясно, — едва слышным шепотом подтвердили приятели.
И так же тихо Костас добавил:
— Нужно отнести рукопись в Академию наук.
— А лучше в милицию, — посоветовал Симас, — пусть сами там разбираются.
— И признаться, что мы самые настоящие трусы! — Йонас даже рот себе рукой зажал, чтобы опять не закричать. — Видели, мол, шпионов и бандитов. А вместо того чтобы задержать или, по крайней мере, милиционера позвать, сидели и дрожали… Нужно прочитать рукопись и самим изловить этих негодяев.
— А ты умеешь читать по-латыни? — напомнил Симас.
— А словари зачем?
Мысль о том, чтобы самим разобраться в рукописи, понравилась и Костасу. Конечно, гораздо лучше прийти в ту же Академию наук, уже зная, что интересного содержится в находке. Разумеется, прочитать столько страниц по-латыни будет нелегко и без помощи знающего человека им не обойтись. Зато так интересно! Только вот кто им поможет?..
Словно угадав мысли приятеля, Ромас воскликнул:
— Учитель Пурто́кас!
Конечно же, Пуртокас! Как сам Костас прежде не догадался!
Теперь заговорили все наперебой, вспоминая старого учителя истории, недавно ушедшего на пенсию.
— Он знает латынь лучше всех в Вильнюсе! — гордо объявил Зигмас. — Постой-ка, постой. Как это он говорил?.. Латинский язык — это полированный мрамор…
— Кто это? — Йонас учился прежде в другой школе и не знал этого учителя.
— Историк, — объяснил Ромас. — Мы слушали его всегда с раскрытыми ртами…
— Ага, — Костас тоже припомнил слова учителя: — «Латинский язык — это отшлифованный бриллиант, который каждый раз переливается по-новому! Это забальзамированная красавица, которая уже никогда не откроет глаз, но вечно останется такой же прекрасной!»
— Сразу видно отличника, — съязвил Зигмас.
Но охоты препираться или обижаться ни у кого не было.
— Итак, решено, — подвел итоги всем спорам Ромас. — Я знаю, где он живет, и мы пойдем к нему.
— Только еще одно дело… — Лицо Йонаса приняло торжественное выражение. — Нужно дать клятву, что никто из нас не выдаст тайну.