- Грейс, - позвал я, когда она уже направлялась на кухню. - Прости меня, дорогая. Это не повторится.
- Ммм-хмм, - вот и все, что она ответила, прежде чем исчезнуть. В ее почти что шестьдесят лет, у нее не осталось терпения на все мое дерьмо. Ее снежно-белые волосы были заколоты в аккуратный пучок. А носила она серое платье, сделанное из очень похожей на мешковину ткани, поверх платья красовался белый фартук, ленты которого были завязаны вокруг ее талии. Она всегда так одевалась, и я даже не мог представить ее в чем-то другом.
Вероятно, женщина стареет не по годам от всей этой нашей фигни. Коннор нанял ее всего через неделю, после того как забрал нас; у него никогда не было собственных детей, потому, видимо, он и хотел, чтобы рядом с Энни была другая женщина. Грейс скорее занимала роль бабушки, отлично ее выполняя, словно была актрисой телеситкома.
Аманда села рядом со мной, от чего ее юбка скользнула вверх по бедру; она умыкнула кусочек моего тоста и откусила от него. Ее волосы стали еще светлее со времени нашей последней встречи, и я задавался вопросом, сколько еще поездок в салон ей понадобятся, чтобы они стали еще белее, чем у Грейс.
- Я влюбилась в эту футболку, - сказала Аманда Энни. Я не смог удержаться от смеха, взглянув на Энни, как раз, когда она подмигнула мне, будто доказывая свою точку зрения относительно моего выбора женщин.
Сложив на груди руки, я смотрел, как она уронила вилку на тарелку, ее руки сжались в кулаки, она явно была раздражена тем, что я собирался сделать, но решила промолчать, понимая, что так будет лучше. Это был своеобразный ритуал из нашего прошлого, который настолько укоренился во мне, что я продолжал его осуществлять, независимо от собственных чувств или их отсутствия по отношению к общине.
- Дорогой Господь, спасибо тебе за эту замечательную пищу и защиту, которую ты нам ниспослал. Мы просим тебя, Господи, помочь Энни бороться против зла, исходящего от лестницы, и защитить ее от любых других неодушевленных предметов, способных нанести ей какой-либо вред, и Господи, пожалуйста, благослови ее хоть какой-то подходящей одеждой.
- Мудак, - простонала Энни, и я постарался подавить улыбку; прочищая горло, я открыл глаза. Сунув кусочек яичницы в рот, я порадовался, что Грейс все же не положила битое стекло в мою еду, хотя, я не мог бы винить ее за это.
Издали послышался кашель Коннора, а затем звуки его шагов и поскрипывание лестницы под давлением его веса. Мы дружно взглянули на него, когда он вошел в столовую и занял свое место во главе стола. Мой взгляд прошелся по его костюму, угольного цвета, и я покачал головой.