— Падре, что происходит, когда певец уходит со сцены, но потом должен вернуться?
— В зависимости от обстоятельств. Если он должен вернуться сразу или почти сразу, ждет за кулисами. А если перерыв более продолжительный, возвращается в гримерную и поправляет грим или приводит в порядок одежду. Из театра он не выходит, хотя бы для того, чтобы не простудиться. Если погода неустойчива, переменчива, может развиться простуда.
Маленький священник говорил по-прежнему шепотом и размахивал руками в своей обычной манере.
— Но из гримерных на сцену все попадают через один вход?
— Да. Первая комната в ряду — кабинет дирижера оркестра, потом следуют гримерные ведущих исполнителей, а дальше гримерные для остальных певцов и статистов в костюмах.
Похожие на два зеленых кристалла глаза Ричарди хорошо просматривались в темноте, во время дуэта Сантуццы и Лючии. За спиной комиссара среди теней выделялась внушительная черная фигура Майоне, ожидавшего приказа.
— Скажите мне, падре, чтобы попасть в общие гримерные, надо пройти мимо главных?
— Да, я уже говорил вам это, комиссар.
Женщины ушли со сцены, а на смену им вышел новый персонаж — мужчина с низким голосом в костюме крестьянина. Молодой, широкоплечий, высокого роста. Ричарди бросил взгляд на Майоне, тот медленно кивнул в ответ. Комиссар снова повернулся к священнику, указал на певца и спросил:
— А это кто?
— Это Альфио, персонаж, который позже произносит ту фразу, которую вы мне процитировали утром, его партию поет баритон. Альфио — муж Лолы, это он в конце спектакля убивает Турриду.
— А певец? Вы знаете, кто он?
— Да, я уже слышал его пару раз в этом сезоне. По-моему, очень хороший исполнитель, с большим будущим. Его зовут Несполи, Микеле Несполи.
На сцене Микеле сидел за столом со стаканом вина в руке и громовым голосом пел: «Меня ждет дома Лола, она меня любит и утешает, она — сама верность».
Опера продолжалась. Между участниками труппы царило полное единение, каждый исполнитель идеально чувствовал свою роль. Ричарди казалось, что зрители в партере очень довольны, он много раз слышал аплодисменты — внезапные и искренние. Несполи, кроме своего голоса, выделялся сценичной внешностью. Крупная фигура и мощные мышцы выгодно отличали его среди остальных. В его исполнении чувствовались пыл и усердие человека, который живет и дышит только для того, чтобы петь. Комиссар, по обыкновению, держал руки в карманах и отмечал каждую мелочь цепким взглядом, не упуская при этом ни единого слова.
Он зашевелился в конце драматичного дуэта Альфио и Сантуццы, когда услышал знакомую фразу: