— Вино? Очень.
— Нет, то, что я рассказал.
Она усмехнулась:
— В общем, да. Почти все.
— А почему «почти»?
— Я сама себе не понравилась, Витечка, — призналась она.
Он молча смотрел на нее.
— Но тебе не надо нравиться самой себе, Анна. Ты нравишься мне.
Она улыбнулась.
— Я себе нравилась, — говорила она. — До тех пор, пока один человек не открыл мне глаза.
— Кто он? Я с ним разберусь! — Витечка подскочил.
— Не надо с ним разбираться, — остановила его Анна, взяв его за руку. — Он открыл мне глаза на тебя.
— Да кто он такой? Откуда он меня знает?
— Он знает мужчин. Он знает женщин. То, чего они не знают сами о себе и друг о друге.
Анна рассказала ему о встрече с Сухининым.
— Понимаешь, — сказал Витечка, — дело не в нем, а в тебе. Он сказал то, что ты готова была услышать, Анна.
Она недоверчиво смотрела на мужа.
— Ты… ты… такой умный?
— А разве ты вышла бы замуж за глупого? — спросил он, улыбаясь. — Еще я очень удачливый. — Он указал на карточку. — Ты спроси, сколько здесь.
— Сколько? — повторила Анна.
Он назвал сумму. Серые глаза изумленно округлились.
— Но в бумаге, которую я нашла между тетрадей… другая сумма.
— Каких тетрадей? — Витечка вскинул голову.
— Бабушкиных. Вместо тетради номер девять лежал документ, из которого я узнала, что тебе принадлежит…
— Господи! Анна! Ты нашла ее! — Витечка наклонился и поцеловал жену в щеку. — Я собирался перерыть весь дом. Так вот откуда ты узнала? — Он замер. — И ты… Представляю себе, что ты подумала. Анна, ты… любишь меня. Точно!
Она открыла рот.
— Не говори ничего. Если бы не любила, ты бы вышвырнула меня из своей жизни после того, что нашла.
Анна наклонила голову набок.
— Конечно, люблю. Ты такой… талантливый. Такой решительный. Ты…
Витечка открыл рот не веря своим ушам. Все эти слова произносит его жена? Анна?
Он обнял ее. Она не противилась, потом сама обхватила его за шею и прижалась лицом к шершавой щеке. От Витечки пахло вином. Она накрыла его губы своими, он открыл рот и засмеялся.
— Почему ты смеешься? — спросила она.
— Я вспомнил про Дарзика.
Она захихикала.
— У него были такие теплые, бархатистые губы, как у тебя…
У них, оказывается, очень удобная постель, думала Анна. На ней так хорошо лежать с мужем, отдыхая…
Она привстала на локте.
— Значит, ты не будешь против, если все деньги я пущу на устройство фермы для голубых шиншилл? — спросила Анна.
— Нет, — сказал он. — Если не хватит, я готов вынуть деньги из дела.
— Нет, — сказала она. — Я подумала вот о чем. — Она вздохнула. — Может быть, напротив, я обойдусь меньшей суммой, а остаток ты вложишь в дело. Если оно так хорошо идет.