— На какомъ?
— Не знаю. Онъ плавалъ въ русскихъ водахъ, сэръ.
— Когда же вы должны были отправиться въ Барбадосъ?
— Очень скоро, соръ. Капитанъ только долженъ былъ сговориться съ судовладѣльцами. У нихъ о чемъ-то вышелъ споръ. О чемъ они спорили — не знаю. Я этихъ дѣлъ не понимаю. А потомъ онъ заболѣлъ, сэръ.
— Когда вы его видѣли въ послѣдній разъ?
— Во вторникъ, судья. Во вторникъ днемъ. Въ два часа, сэръ.
— Ему было тогда лучше?
— Да, сэръ. Гораздо лучше. Онъ былъ совсѣмъ веселый.
— Что онъ сказалъ вамъ, когда вы его видѣли въ послѣдній разъ?
— Онъ сказалъ: «Мы скоро поѣдемъ». Онъ сказалъ, что закажетъ каюты на слѣдующей недѣлѣ, сэръ.
— Вы не энаете, у капитана были друзья?
— У него былъ одинъ другъ — Коко, сэръ.
— А другихъ не было?
— Нѣтъ, сэръ.
— И никакихъ родныхъ?
Негръ не сразу отвѣтилъ.
— Да, сэръ, — сказалъ онъ наконецъ. — У него были родные.
— Кто же?
— У него былъ братъ, сэръ. Три недѣли тому назадъ я былъ съ нимъ у его брата въ «Обелискъ-Отелѣ», на Ватерло-Родѣ. Я все это разсказывалъ вчера господамъ полицейскимъ. Дѣло было такъ, сэръ: въ среду утромъ я зашелъ провѣдать капитана — и вдругъ вижу его мертвое тѣло. Я зарыдалъ, сэръ… Тогда полицейскій сталъ предлагать мнѣ дерзкіе вопросы; очень грубый онъ господинъ, этотъ полицейскій, сэръ.
— Хорошо, хорошо. Разскажите про брата. Вы говорите, что капитанъ былъ у него въ «Обелискъ-Отелѣ». Что же произошло между ними?
— Не спрашивайте меня, судья. Я не знаю. Я только слышалъ, что капитанъ очень сердито говорилъ съ своимъ братомъ.
— А послѣ того вы видѣли его брата?
— Нѣтъ, сэръ.
— Были у капитана еще другіе родные?
— Да, сэръ. У капитана была дочь. Но капитанъ уже давно сказалъ мнѣ, что не хочетъ ничего о ней знать. Это потому, что она пошла на сцену. Вѣтреная дѣвчонка, сэръ. Капитанъ былъ очень сердитъ, когда я разъ шелъ съ нимъ по Кингсуэ и онъ показалъ мнѣ ея портретъ на афишѣ.
— А! Какъ ея имя?
— Какъ она названа была на портретѣ?
— Да.
— Джиральда, сэръ.
Когда онъ произнесъ имя знаменитой актрисы, въ публикѣ произошло замѣтное волненіе;- только судья, полицейскій и м-ръ Варко, присутствіе котораго Филиппъ замѣтилъ только въ эту минуту, сохранили невозмутимое выраженіе лица. За часъ до того у стола репортеровъ сидѣлъ только одинъ молодой человѣкъ — теперь тамъ сидѣло уже три репортера. Наступило молчаніе и слышно было только шипѣніе газа.
— Можете вы объяснить чѣмъ-нибудь убійство капитана? — спросилъ судья, понизивъ голосъ.
— Нѣтъ, судья, не могу, — слезливо проговорилъ негръ.
Судья посмотрѣлъ на присяжныхъ.
— Что вы знаете еще о кладѣ? — спросилъ старшина присяжныхъ.