Двадцать восьмого июля, в день, когда Австро-Венгрия объявила войну Сербии, Турция официально обратилась к Германии с предложением заключить тайный наступательный и оборонительный альянс, который вступал в силу, если любая из сторон начинала войну с Россией. В тот же день это предложение было в Берлине получено и принято, и телеграф доставил в Константинополь проект договора, подписанный канцлером. В последний момент турки замешкались, прикидывая, стоит ли связывать себя обязательствами, которые налагал на них союз с Германией. Если бы только они были уверены, что Германия победит…
Пока турки медлили, Англия подтолкнула их к решению, конфисковав два турецких линкора, что строились по контракту на британских верфях. Это были первоклассные боевые корабли, способные на равных сражаться с британскими, и один из них нес 13,5-дюймовые орудия. Деловитый первый лорд адмиралтейства «реквизировал», по его собственным словам, турецкие корабли 28 июля. Один корабль, «Султан Осман», был уже спущен на воду в мае, и англичане получили за него первый платеж, но, когда турки захотели забрать линкор домой, вдруг посыпались зловещие намеки на греческих заговорщиков, якобы планирующих уничтожить корабль торпедами с подводной лодки; в итоге «Осман» остался в Англии дожидаться спуска на воду «Решадие», чтобы затем вместе отправиться к турецким берегам. «Решадие» был готов в начале июля, и тут появились новые оправдания дальнейших проволочек. Скоростные и артиллерийские испытания кораблей необъяснимо задерживались. Узнав о приказе Черчилля, турецкий капитан, который ожидал, вместе с пятьюстами моряками-соотечественниками, на борту транспорта в гавани Тайна, пригрозил силой прорваться на корабли и поднять над ними турецкий флаг. Не без удовольствия глава адмиралтейства распорядился предотвратить попытку «с помощью оружия, если это понадобится».
Строительство двух кораблей обошлось Турции в огромную сумму — около 30 миллионов долларов. Деньги были собраны по общенародной подписке после поражения в Балканских войнах: турецкая общественность осознавала необходимость обновления вооруженных сил. Каждый анатолийский крестьянин внес хотя бы грош на это строительство. И приказ о захвате кораблей, еще до того как о нем стало известно широким массам в Турции, вызвал, по скромному замечанию морского министра Джемаль-паши, «глубокие страдания» в турецком правительстве.
Англия не приложила ни малейших усилий, чтобы утишить турецкие муки. Лорд Грей, официально извещая турок о пиратстве в гавани Тайна, не сомневался: Турция поймет, почему Англия сочла необходимым конфисковать корабли для «собственных насущных потребностей». Финансовые и прочие потери Турции — о которых правительство Его Величества «искренне сожалеет», вежливо прибавил он, — будут рассмотрены с «должным вниманием». О компенсациях не было упомянуто ни словом. В целом, опираясь на представления о «больном человеке» и «не той лошади», Англия сочла, что два новых военных корабля для нее дороже Османской империи как таковой. Телеграмма с сожалениями Грея была отправлена 3 августа. В тот же день Турция подписала договор о союзе с Германией.