– Все, включая главу семейства?
– Да. Он тоже скончался здесь – повесился, якобы после того, как раскромсал топором жену и девочек.
– Раскромсал… – повторила Лиза. – Ёмкое слово, наполненное энергией действия. – Она пристально посмотрела в глаза старику. – То есть он не просто ударил их? Вы поймите, это очень важные детали для программы, именно поэтому я и расспрашиваю о таких подробностях.
– Я понимаю… Говорят, трупы были разрублены на куски.
– А где именно их нашли?
– Женщину – в спальне, а девочек – на первом этаже, в той пустой гостевой комнате, – он поднял указательный палец и указал на люстру над столом. – Мужчина висел здесь. – Старик неторопливо продолжал свой жуткий рассказ под пристальными взглядами Макса и Лизы. – Даже если представить, что все так и было, все равно никто не знает, почему он убил свою семью. Тем более, вряд ли вообще найдется веская причина, оправдывающая такой поступок. Мужик не иначе как спятил, больше нет версий на этот счет. Говорят, что семья была странная: девочки учились дома, мать всецело посвятила себя им. Сам хозяин часто выезжал в Москву на несколько дней. Подробностей я не знаю и сомневаюсь, что кто-либо другой сможет вам помочь в этом вопросе.
– А семья была обеспеченная?
– Все относительно, вы же знаете. В целом, я бы не назвал ее богатой или зажиточной. Как ни крути, это не Шереметьевский дворец! Думаю, для дворянской семьи жили они довольно скромно.
Лиза кивнула.
– Федор Степанович, у меня к вам просьба: расскажите все то же самое, только в камеру. Это возможно?
Старик замялся, словно резкая смена темы застала его врасплох:
– Это обязательно?
– Скорее, предпочтительно! Зрителям всегда интереснее слышать подобные истории из первых уст, если можно так выразиться. Сможете?
– Я никогда этого не делал…
– Тогда это будет ваш дебют на телевидении!
– Давайте я подумаю.
Лиза почувствовала, что сможет уговорить его позже, и не стала давить.
– Как вам удобно, Федор Степанович, мы никуда не торопимся. – Девушка широко улыбнулась.
– Я подумаю… – негромко повторил он. – Посмотрим, как дело пойдет.
Поль ехал по Седьмому округу Парижа на бежевом Porsche, щурясь от яркого солнца и ругая себя за то, что забыл дома солнцезащитные очки. Утро было хмурым, но ближе к обеду распогодилось, и город вновь засверкал бликами солнца, отражающимися в витринах сотен кафе и бутиков. Проехав по Rue du Bac, Поль свернул в сторону Quai Anatole France и оказался меж двух красот, отвлекающих водителей от скучного дорожного пейзажа: по левую руку музей DrOrsay, а по правую – Сена, неторопливо несущая свои воды в Ла-Манш.