Двенадцать лет назад в Ленории рухнула монархия, и семья Кастанова лишилась всего, кроме личных владений: одинокого замка в горах и охотничьего домика на озере Тьюр. Когда Джулиана с младшим братом бежала в Лондон, принц-регент даровал ей ежегодное жалованье. Слава богу, он также подарил им этот дом. Иначе она бы просто не смогла содержать пятьдесят преданных слуг, спасшихся бегством из Ленории вместе с ней.
Небольшие дополнительные деньги, которыми располагала Джулиана, уходили на поддержку граждан Ленории в Лондоне, но их вечно не хватало.
Больше всего Джулиане хотелось упасть в кресло и закрыть лицо руками, но принцессе непозволительно так себя вести. Поэтому она плавно переместилась туда, где слева от ее огромного и совершенно неудобного трона сидели тетушки.
Константина, самая младшая из трех женщин почтенного возраста, поджав губы, изучала тыльную сторону своего веера.
– Черт возьми! В итоге в этом году их пока тридцать. Кажется, я должна тебе фунт. Хотя придется тебе подождать до следующего квартала, чтобы я расплатилась. Свои последние деньги я потратила на новый воротничок для Лулу. Старый пришел в абсолютную негодность, – сказала она, погладив толстого хорька, свернувшегося клубком в корзинке рядом с ее стулом.
Лукреция задумчиво побарабанила пальцем по накрашенным, кроваво-красного цвета, губам. Она была двойняшкой деда Джулианы и самой старшей из сестер, но по-прежнему красила волосы в черный как вороново крыло цвет и укладывала вокруг головы длинные косы.
– Не удвоить ли нам ставку? Я так думаю, к концу года мы не наберем сотню Джулиан.
– По рукам! А я говорю, что у нашей Джулианы в этом году все складывается великолепно, и она намного превзойдет всеобщие ожидания.
Если бы только Джулиана могла в это поверить. Конгресс в Вене закончился, и ее страну поделили между Испанией и Францией. Единственное, что временно хранило Ленорию в целостности, так это отсутствие на соглашении подписи Джулианы.
Которую она отказалась поставить.
Несмотря на это, обе страны поклялись начать войну, если Джулиана попытается вернуть себе трон.
Поэтому теперь она, как дурочка, сидит в Лондоне, изо всех сил пытаясь найти решение.
– Вполне возможно, – выгнула бровь Лукреция. – Однако в Англии не так много женщин из Ленории детородного возраста.
– Не стоит говорить о деторождении в присутствии Джулианы, – вздохнула, глядя на сестер, Юстейс. – Это неприлично.
– Должны же все дети, которых она целует, откуда-то появляться, – фыркнула Лукреция.
Юстейс напряглась так, что даже кринолин ее платья зашуршал. Ноздри у нее раздулись, но она так и не решилась вступить в спор.