— Он мертв?
— Наложил на себя руки. Американцы не говорят почему, но я догадываюсь, что это связано с «коттеджем».
— И это объясняет, в частности, одно из требований террористов.
Эден кивнула:
— Но я по-прежнему не понимаю, при чем здесь Карим Сасси.
Эден сама испугалась холодного тона своего голоса, но на участие у нее не оставалось ни времени, ни сил. Слишком много человеческих трагедий прошло через ее руки за один день.
Деннис медленно покачал головой:
— Это самая главная загадка.
Он кивнул на бумагу, которую Эден все еще держала в руке:
— Еще сюрпризы?
Это была статья об Адаме Мортайи, которую Эден отыскала в Сети.
— Значит, журналист так и не упомянул его имени, — задумчиво произнес Деннис, пробежав глазами листок.
— Нет, отец Мортайи боялся и за себя, и за сына, поэтому выступил анонимно. Но американцы, конечно, поняли, кто он.
— И он умер в июне?
— Да, американцы сказали, что в мае он вернулся в Марокко и вскоре после этого покончил с собой. Отец еще сокрушался, что девушка Мортайи вовремя не успела.
— Куда не успела? — не понял Деннис.
— Там написано, — кивнула Эден на статью. — Насколько я помню, она хотела познакомиться с его родителями, потому что они собирались пожениться. Однако по какой-то причине задержалась и прибыла в Марокко лишь на следующий день после смерти Мортайи. — Эден тряхнула головой. — Трагическая история, но нам надо торопиться. Отправь это немцам и распространи среди наших. Я хочу знать об этом все.
Эден сглотнула. «Знать все» — была ее вечная установка, которая крайне редко реализовывалась на практике. В ушах раздался голос ее британского шефа: «Больше, Эден. Нам нужно больше».
Ей не хотелось углубляться в эти воспоминания.
— Я отдам это нашим администраторам. — Эден протянула руку к бумагам.
— Подожди-ка…
Деннис поднес снимок к глазам и ткнул пальцем в грудь Мортайи. На фотографии тот был в футболке.
— У него татуировка.
Эден пригляделась. Действительно, как это она раньше не заметила?
— И что там написано?
— Понятия не имею; кажется, что-то по-арабски.
— Я покажу это Себастьяну.
Начальник аналитического отдела сидел за столом в своем кабинете.
— Ты можешь это перевести? — Эден показала на татуировку Мортайи.
Себастьян выдвинул один из ящиков стола и вытащил лупу.
Эден расхохоталась:
— Себастьян, зачем тебе лупа? Или с ней анализ точнее?
Аналитик криво усмехнулся:
— Тебе бы все шутки шутить.
Она вспомнила, как обозвала его коллег горе-арабистами, и прикусила язык. Однако ненадолго. Глядя на лупу Себастьяна, такую старую и заляпанную, словно ее стянули с музейной витрины, Эден не смогла удержаться от того, чтобы снова не прыснуть.