Сестра и брат. Женщина и ее любовь. Неразрывные узы и отчаянные поступки. Все просто и в то же время непостижимо. И столько всего остается непонятного.
В любом другом расследовании это можно было бы назвать большим прорывом, но только не в этом. Самолет с четырьмя сотнями заложников все еще находился в воздухе, и американцы не отказывались от своего ужасного решения. Время почти вышло, теперь счет шел не на часы, а на минуты.
— Только бы там не было бомбы. — Алекс смотрел в окно из-за спины Фредрики.
Снаружи была темная дождливая ночь. Ни одного огонька. Фредрика сжала ладонь Алекса:
— Все будет в порядке.
— Ты действительно в это веришь?
Нет.
Все идет не так. Правительство только что объявило о пересмотре решения относительно Захарии Келифи, и это вызвало бурную реакцию в массмедиа. Однако Карим все равно продолжает вести самолет навстречу гибели.
— Абсолютно.
— Но каким образом, Фредрика? Топлива осталось на полчаса.
— Мы еще не знаем, что с Эриком. Это наша последняя надежда.
Алекс отвернулся:
— Нас, наверное, принимают за парочку.
Она еще крепче сжала его кисть:
— Бог с ними. Мы же полицейские. Нам не впервой задерживаться в участке допоздна.
Алекс коснулся подбородком ее плеча. Фредрика улыбнулась:
— А ведь Петер когда-то говорил то же самое.
Алекс отпрянул:
— Я помню.
Фредрика вздохнула. Это было именно то, что заставило ее уйти из полиции. Эта работа постоянно требовала жертв.
«Прости, что я оставила тебя тогда, но я действительно больше не могла».
— А кто с детьми, Спенсер?
Фредрика удивилась этому вопросу:
— Нет, он сейчас пьянствует в кафе «Опера».
Алекс тихо рассмеялся:
— Прости меня, я стар и глуп. Конечно же, он дома с детьми.
Спенсер только что звонил, и Фредрика отклонила вызов. У нее не было времени ни на него, ни на детей. И бог знает в каком она будет состоянии, когда рассветет и история с самолетом завершится.
— Не помешала? — За плечом Алекса нарисовалась фигура Эден.
Фредрике показалось, что она стояла там по меньшей мере уже несколько минут.
— Нет, — ответил Алекс.
Эден попросила их пройти в конференц-зал, где уже ждали Деннис и Себастьян.
— Я только что говорила с немцами, — начала Эден. — Они ничего не знают о Софии Келифи.
Деннис поправил воротник. Он носил рубашки цвета хаки, в которых, как казалось Фредрике, Спенсер смотрелся бы бесподобно.