Зазвенел телефон, и Маша оторвалась от своих записей.
– Мария? – Голос в трубке, глухой, испуганный, был ей не знаком.
– Да, – осторожно подтвердила она.
– Это Шарниров. Ничего не говорите, просто слушайте. Я звоню вам из больницы.
– Что?..
– У меня подожгли квартиру. Я не обгорел, просто шок, они мне вкололи успокоительное, забрали на «Скорой». Там… – Шарниров замолчал, а потом продолжил все тем же «не своим», сдавленным голосом: – Долгая история. Меня тут обязаны продержать еще сутки, что к лучшему, потому что я… В общем, неважно. Я хочу вам сказать вот что: я знаю, кто убийца. Слышите? И знаю, почему он убивает. Маша, вам надо срочно бросать это дело. Возвращайтесь в Москву, слышите?
– Я не понимаю… – начала Маша, но он снова ее прервал:
– Обещаю, что все вам расскажу. Завтра, как только меня выпустят из больницы, сразу приеду к вам в гостиницу: идти мне больше все равно некуда. А вы пока возьмите билет обратно, пожалуйста! Я не думал, что он… Господи, да как это вообще можно было себе представить?! – Голос перешел на сбивчивый шепот.
– Что представить? – не удержалась Маша, а на другом конце трубке раздался требовательный женский голос, что-то выговаривающий по-французски.
– Мне больше нельзя говорить: тут, в больнице, с этим строго, – торопливо зашептал Шарниров. – Обещайте, что никуда не будете выходить из отеля? Обещаете?!
– Хорошо, – согласилась Маша. – До завтра.
– До завтра, – раздались короткие гудки. Маша растерянно положила трубку, и телефон тут же зазвонил снова.
– Привет. – Это оказался Андрей. И он тоже был в явном беспокойстве. – Есть новости. По твоему Шарнирову.
– Он не мой. Но давай новости.
– Я пробил его: он действительно учитель истории, эмигрировал десять лет назад в Германию – по немецкой линии.
– Судимости?
– Никаких. Но есть кое-что, что меня волнует много больше прошлых судимостей.
– А… Так я и думала, – улыбнулась Маша.
– Что это? – насторожился Андрей.
– Будешь меня сейчас пугать…
– И буду! – Андрей пошелестел где-то у себя страницами. – Смотри, что у нас получается. Твой Шарниров был в России, когда убили антиквара. И когда убили шахматиста, тоже был. Он вообще тут пробыл около двух месяцев, спрашивается: с какой целью? Вывод: он помешан на изразцах и выслеживал тебя. Он мог совершить все четыре убийства – и в Москве, и в Брюгге, он…