— А где гарантия, Дейв, что ваш дедушка не был красавцем-слугой?
Аттенборо вздохнул, но не обиделся: это была одна из постоянных шуток-присловий преуспевающего бизнесмена.
— Иногда вы бываете банальны, Эдвард, даже в шутках. — Он постукал кончиками пальцев одной руки о другую и продолжал неторопливо, точно раздумывая вслух: — Для моих подозрений есть основания. Рене Хойл ведет себя не как новичок, не как дилетант, а как профессионал. За его спиной чувствуется чья-то опытная, искусная рука. Чья?
— Ну-ну, — поощрил Невилл, — чувствую, в запасе у вас есть еще какая-то идейка.
— Недавно мне пришло в голову, — продолжал юрисконсульт, точно не слышал этой реплики, — что за спиной Рене Хойла может стоять не государство, не организация, а просто некий опытный человек. Я еще раз полистал досье журналиста и обратил внимание на тот факт, что получить право на жительство в Англии ему помог некий инспектор Скотленд-Ярда Майкл Смит, связанный с расследованием некоторых деликатных дел атомного бизнеса. Майкл Смит характеризуется администрацией самым положительным образом. Его непосредственные шефы, например, совершенно исключают возможность того, что он мог по собственной инициативе ввязаться в какую бы то ни было операцию. И тем более не проинформировать их об этом! Они считают, что Майкл Смит — своего рода эталон добропорядочного, преданного своему делу служащего. Но!
Аттенборо сделал эффектную паузу и покосился на бизнесмена, тот слушал с интересом.
— У кого только нет слабостей, — продолжал юрисконсульт тоном философа-созерцателя. — Более того, в некоторых ситуациях слабостями оказываются даже неоспоримые достоинства. Майкл Смит неподкупен, честен, всегда ли это хорошо для полицейского? Мне удалось выяснить, что молодая жена Смита, его сестра, мать и отец погибли в развалинах Ковентри во время поспешной необдуманной бомбардировки, предпринятой гитлеровской авиацией. Смит ненавидит войны! Я подозреваю, что именно эта ненависть делает его столь образцовым служакой.
— Не продолжайте, — с оттенком нетерпения остановил его Невилл, — мне понятен ход ваших мыслей. Что конкретно вы предприняли?
— Я сделал все возможное, что допустимо по отношению к такому человеку, как Майкл Смит, — уклончиво ответил Аттенборо, не желавший, очевидно, объяснять детали. — И жду результата.
— Понятно. — Невилл помолчал, поколыхался в кресле и скучным голосом спросил: — Сколько мы вложили в дело Грейвса, Дейв? Что-то около семи тысяч фунтов?
— Несколько больше, — ответил юрисконсульт, — но не намного.
— Из них на этого журналиста пошло меньше четверти этой суммы, — все так же скучно продолжал бизнесмен. — А он единственный из всех, у кого оказалась настоящая деловая хватка и кто добился ощутимых результатов, и в короткий срок. Все, что было раньше, — простые домыслы, обещания и бредовые идеи, выдаваемые за мысли Грейвса.